никто ничего не отнял —

мне сладостно, что мы врозь.

целую Вас через сотни

разъединяющих верст.

дело во мне, правда

Сидишь в 12 часов ночи и думаешь о том, как сильно ты притворяешься. Есть у меня подруга, с которой мы сейчас в очень близких отношениях, очень. Я её воспринимаю обычным человеком в моей жизни, которому на данный момент я уделяю много внимания, делюсь секретами, философствую и так далее по списку «друзей».

Что же меня беспокоит ?

Она считает меня лучшим другом, человеком, с которым мы будем идти рука об руку всю жизнь. Я же этого не чувствую. У меня вообще, к слову, проблемы с восприятием (доигралась) и эмоциями.

Так вот, она считает меня своим лучшим другом. Пытаюсь проникнуться, притереться на сто процентов и выше, но не получается. Всё время ощущение, что со мной не мой человек. Так ведь бывает, да. Злюсь на себя, пытаюсь перестроиться, но ощущение, что это всё «не то» не покидает меня. Либо я забиваю и делаю вид, что всё хорошо, либо притворство в будущем мне выльется боком. Парадокс.

это доставляет мне удовольствие

- Что для тебя чтение?

- Чтение для меня - глоток свежего воздуха , как бы банально не звучало. Оно помогает расслабиться от внешнего мира. Способ окунуться в другую реальность и прочувствовать все спектры эмоций героев, от ненависти до любви, к примеру. Книги - мои кричащие, но молчаливые друзья. Серьёзно. Не обманут, поддержат, всегда найдут, что сказать. Чаще всего, после трудного дня, моим желанием является засесть в кресло с кружкой чая и книгой, потому что именно так я расслабляюсь, благодаря чтению. Не нужно забывать, что это ещё и источник знаний. Только представьте ! То, что доставляет тебе колоссальное удовольствие, приносит ещё и огромную пользу. Редко встретишь такое сочетание. У меня есть один грех. Ну как грех, скорее грешок. У понравившихся героев любимой литературы, я люблю зеркалить их главные черты характера. Кто-то скажет, что это подражание. Я же скажу, что это делает меня счастливой. Так почему бы и нет?

И напоследок : читайте! Получайте удовлетворение от прочитанного ! Копайтесь в этой копилке мудрости. Мама научит хорошему, книга научит хорошему вдвойне.

я очень скучаю, будучи в соседней комнате

Мы сидели в гостях у бабушки за накрытым столом. Через два дня я уезжаю в Питер. Это и «отмечало» наше семейство. Все гости разошлись, и остались только самые важные члены семьи. Играла музыка и мама, двигаясь в такт, подошла и обняла меня со словами:

- Через неделю ты будешь вспоминать этот вечер и скучать.

- Нет. (Ответила я в своей отвратительной манере, боясь признать, что я уже безумно скучать и моё сердце каждый раз сжимается, когда я думаю об отъезде.)

Мама отошла со словами «какая же ты холодная».

Я не могу раскрываться со своими близкими людьми. Мама пришла ко мне в комнату и легла со мной спать. Она каждый день плачет, потому что я уеду. А я лежу рядом с ней на кровати и тоже плачу, вместо того, чтобы обнять.

Я тупая сука

Мне медленно, но верно сносит крышу:

У психов обострение - весна.

Мне кажется, я слышу, как он дышит

За сотни километров от меня.

У нас все хорошо, у нас все плохо.

Он может спать с другой, а я с другим.

Истерику сменяет чувство похуй

Он где-то курит, я в Москве глотаю дым.

Не спится, мне не спится, мне б не спиться.

А у него рейс Ницца-Амстердам.

Под нервным тиком дергает ресницы.

Он пьет самбуку, мне - похмелье по утрам.

Мой бедный разум что-то перепутал,

Отчаялся и вырубает свет.

Он прикасается ладонями к кому-то,

А мне на коже остается алый след.

Или целует - у меня сгорают губы,

Или кончает - меня вывернет дугой.

Он где-то там очередную губит,

А получается в сто первый раз со мной...

Автора не знаю.

У них есть проблема для каждого решения

Трофимов :

Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы. Все, что недосягаемо для него теперь, когда-нибудь станет близким, понятным, только вот надо работать, помогать всеми силами тем, кто ищет истину. У нас, в России, работают пока очень немногие. Громадное большинство той интеллигенции, какую я знаю, ничего не ищет, ничего не делает и к труду пока не способно. Называют себя интеллигенцией, а прислуге говорят «ты», с мужиками обращаются, как с животными, учатся плохо, серьезно ничего не читают, ровно ничего не делают, о науках только говорят, в искусстве понимают мало. Все серьезны, у всех строгие лица, все говорят только о важном, философствуют, а между тем у всех на глазах рабочие едят отвратительно, спят без подушек, по тридцати, по сорока в одной комнате, везде клопы, смрад, сырость, нравственная нечистота… И, очевидно, все хорошие разговоры у нас для того только чтобы отвести глаза себе и другим. Укажите мне, где у нас ясли, о которых говорят так много и часто, где читальни? О них только в романах пишут, на деле же их нет совсем. Есть только грязь, пошлость, азиатчина… Я боюсь и не люблю очень серьезных физиономий, боюсь серьезных разговоров. Лучше помолчим!

А. П. Чехов «Вишнёвый сад»

Так людей мало. Они редки!

Хочешь, я скажу тебе, отчего он тебе дорог, за что ты еще любишь его?

Она кивнула, в знак согласия, головой.

– За то, что в нем дороже всякого ума: честное, верное сердце! Это его природное золото; он невредимо пронес его сквозь жизнь. Он падал от толчков, охлаждался, заснул, наконец, убитый, разочарованный, потеряв силу жить, но не потерял честности и верности. Ни одной фальшивой ноты не издало его сердце, не пристало к нему грязи. Не обольстит его никакая нарядная ложь, и ничто не совлечет на фальшивый путь; пусть волнуется около него целый океан дряни, зла, пусть весь мир отравится ядом и пойдет навыворот – никогда Обломов не поклонится идолу лжи, в душе его всегда будет чисто, светло, честно... Это хрустальная, прозрачная душа; таких людей мало; они редки; это перлы в толпе! Его сердца не подкупишь ничем; на него всюду и везде можно положиться. Вот чему ты осталась верна и почему забота о нем никогда не будет тяжела мне. Многих людей я знал с высокими качествами, но никогда не встречал сердца чище, светлее и проще; многих любил я, но никого так прочно и горячо, как Обломова. Узнав раз, его разлюбить нельзя. Так это? Угадал?..

И. А. Гончаров «Обломов»

Любите его, ведь он человек.

– Как себя: верность-то, верность какая! До смеха похоже. Точно живые портреты. Как кого возьмут, купца ли, чиновника, офицера, будочника, – точно живьем и отпечатают.

– Из чего же они бьются: из потехи, что ли, что вот кого-де ни ��озьмем, а верно и выйдет? А жизни-то и нет ни в чем: нет понимания ее и сочувствия, нет того, что там у вас называется гуманитетом. Одно самолюбие только. Изображают-то они воров, падших женщин, точно ловят их на улице да отводят в тюрьму. В их рассказе слышны не «невидимые слезы», а один только видимый, грубый смех, злость…

– Что ж еще нужно? И прекрасно, вы сами высказались: это кипучая злость – желчное гонение на порок, смех презрения над падшим человеком… тут все!

– Нет, не все! – вдруг воспламенившись, сказал Обломов, – изобрази вора, падшую женщину, надутого глупца, да и человека тут же не забудь. Где же человечность-то? Вы одной головой хотите писать! – почти шипел Обломов. – Вы думаете, что для мысли не надо сердца? Нет, она оплодотворяется любовью. Протяните руку падшему человеку, чтоб поднять его, или горько плачьте над ним, если он гибнет, а не глумитесь. Любите его, помните в нем самого себя и обращайтесь с ним, как с собой, – тогда я стану вас читать и склоню перед вами голову… – сказал он, улегшись опять покойно на диване. – Изображают они вора, падшую женщину, – говорил он, – а человека-то забывают или не умеют изобразить. Какое же тут искусство, какие поэтические краски нашли вы? Обличайте разврат, грязь, только, пожалуйста, без претензии на поэзию.

– Что же, природу прикажете изображать: розы, соловья или морозное утро, между тем как все кипит, движется вокруг? Нам нужна одна голая физиология общества; не до песен нам теперь…

– Человека, человека давайте мне! – говорил Обломов, – любите его…

– Любить ростовщика, ханжу, ворующего или тупоумного чиновника – слышите? Что вы это? И видно, что вы не занимаетесь литературой! – горячился Пенкин. – Нет, их надо карать, извергнуть из гражданской среды, из общества…

– Извергнуть из гражданской среды! – вдруг заговорил вдохновенно Обломов, встав перед Пенкиным. – Это значит забыть, что в этом негодном сосуде присутствовало высшее начало; что он испорченный человек, но все человек же, то есть вы сами. Извергнуть! А как вы извергнете из круга человечества, из лона природы, из милосердия Божия? – почти крикнул он с пылающими глазами.

И. А. Гончаров «Обломов»

- Я верю, что самое главное на свете - это быть счастливым, - наконец ответила я. Счастье. Невзыскательное, как бокал шоколада, или непростое, как сердце. Горькое. Сладкое. Настоящее.

Джоанн Харрис «Шоколад»

Про текст

💥Любите ли вы текст так, как люблю его я?) Не проходит и дня, чтобы я не мечтала выстроить с ним супер доверительные отношения. А способов для этого много, начиная от телеграм-каналов, заканчивая авторскими блогами и рассылками. Но есть одна книга, которая может заменить все остальное. Уверена, если вы и не держали ее в руках, то точно слышали о ней.) А мне, наконец-то, повезло - теперь я перелистываю собственный экз (:

Делюсь с вами прекрасной книгой “Пиши, сокращай” Максима Ильяхова и Людмилы Сарычевой. Свято верю, что ее экземпляр должен быть у каждого, кто как-либо связан с текстом.

Максим Ильяхов - автор самой популярной рассылки о тексте и редактуре в России. Соавтор Людмила Сарычева - главный редактор “Модульбанка”, вела блог о редактуре и работе редактора.

Почему книга стоит вашего внимания?

Авторы доступно и ясно расскажут что такое информационный стиль и зачем он нужен

Много примеров: и ты “на практике” понимаешь почему вариант “как надо” действительно лучше 

Списки всеми любимых канцеляризмов и примеры их замены на человеческий

Приемы избавления от штампов, которые правда работают

Крутые комиксы в начале каждой главы (как бонус😊)

Прочитайте, и вы не пожалеете ни минуты потраченного времени, обещаю.)

P.S. Побочный эффект от чтения этой книги - вы постоянно будете видеть штампы и мысленно исправлять их во всех текстах, потому что все можно сказать проще, чем оно написано (:

Есть вопрос/предложение - пиши (:

Захвати с собой кокс

Вдыхать с тобой кокс

намного приятнее,чем ехать в Сан-Себастьян, Ирун, Андай, Биарриц, Байонна

или захлебываться рвотой на Травесера де Грасиа в Барселоне.

Может потому, что в своей оранжевой кофте ты куда счастливее Святого Себастьяна.

Может потому, что я тебя люблю...

В теплом свете Нью-Йорка,в 4-00, мы дрейфуем удаляясь и приближаясь к друг другу.

Как дерево, вдыхающее через цветные стекла.

А с портретов, словно ушли все лица,оставив лишь одни только краски.

Ты удивленно спросишь, почему их вообще рисуют?

Я гляжу на тебя

и это лучше, чем смотреть на все портреты мира...

Франк О’Хара

Самый страшный ваш враг- это вы.

Иногда в твоей душе появляется безудержная ярость, вызванная глупым и малозначащим, на первый взгляд, поступком. И ничего с этим не поделаешь. Ты начинаешь кусать себя, стирать зубы в крошку, бить кулаками стены, думать о суициде, в конце концов. А всё потому что недолюбили, недопоняли. Самый близкий человек в секунду кажется ненавистной мразью, от которой хочется спрятаться и никогда больше не встречаться. Не могу контролировать себя в такие моменты. Думаю, что всю свою жизнь я проживу в одиночестве, потому что такие вспышки агрессии слишком страшные, слишком непонятные. И никто этого не поймёт, лишь покрутят пальцем у виска, да скажут, какой ты отвратительный человек. Поэтому ты молчишь.

Только укус зубов на следующий день напоминает о твоей ненормальности.

О моей знакомой

Есть такой тип людей «массовка». Совершенно невзрачные. Серая масса. Набьют тату, покрасят волосы, сделают пирсинг, станут лесбиянками, геями, веганами- их не видно. Начинают читать умные книги и высказывают своё мнение - их не слышно. Потому что их мнение всегда стадное, отвечающее за всех. Они сливаются с толпой. У таких людей безумно завышенное чсв (что для меня дико и смешно).В фильмах они чаще всего играют прохожих, потому что совершенно не интересные. На их фоне главные герои выглядят выразительнее. Всю жизнь мы боимся стать такими. Мы боимся, что нас станут не замечать, не будут считаться с нашим мнением или же не вспомнят о нас через неделю после похорон. Я и сама боюсь такой стать (если уже не такая). Но знаете что? У массовки хоть есть друзья и толпа, со схожими взглядами и мнением. И вот в чем вопрос, кем лучше быть : массовкой или одиноким индивидом ? Кому нужно твоё мнение, когда ты совершенно один? Для чего вообще тогда жить? - все эти вопросы задаёт массовка.

И я отвечу: уж лучше быть одиноким волком в стаде овец, чем овцой среди тысячи похожих овец.