#Джин Эвернайт
Text
[Сказания предков]
[CANCELED]
---
Глава 8 (34): Вестник краха и триумфа
За время нашей с Политимосом разлуки он, ведомый жаждой кровной мести, успел изрядно проредить иферийскую знать. Конечно, настоящие его враги давно стыли в могилах, но зато пустили длинные ветви в лице многочисленных потомков — принц твёрдо вознамерился оборвать их все. Разум его ставил под сомнение выбранный путь — тем не менее, скорбь по матери возобладала, и грехи отцов обошлись сотне невинных душ слишком дорого.
После «праведного очищения» юноша оказался единственным претендентом на трон, но титул короля претил Джину как лишнее напоминание о грязных интригах Электины. Дабы угодить своему лидеру, вместо этого иферийцы нарекли его Кириосом — в честь древнего владыки Разрушения.
Волнения на юго-востоке континента не остались незамеченными для остальной части Аврории — некоторые крупные государства решили воспользоваться моментом и покорить Иферию, за что также жестоко поплатились.
Словно стараясь уравновесить чаши весов, Джин сражался на самом острие атаки — неумолимо, исступлённо… даже немного дико. В сменяющих друг друга беспощадных столкновениях он постепенно постигал запредельную силу, преподнесённую Садом.
Окружающих не слишком беспокоило, что под предлогом заботы о подданных Кириос низвергал целые династии, издревле соперничавшие с Иферией. Война давалась ему даже чересчур легко, и, по правде говоря, он упивался кровопролитием — лишь безумная пляска клинков выводила нелюдимого воина из беспросветного уныния.
В редкие часы покоя Анталлон, всегда следовавший за господином по пятам, помогал тому исследовать новые способности и убаюкивать чувство вины. Всякий раз, когда моральный компас Джина бил тревогу, наперсник умело перекладывал ответственность на мёртвых.
По настоянию колдуна юноша всё чаще погружался в медитацию, оттого казался собственному народу далёким и загадочным. Плебс, впрочем, воспринимал подобное поведение как очередное подтверждение божественности и только глубже укреплялся в вере.
Однажды перед визирем Политимос разоткровенничался о Наиме, чем подлый чернокнижник не преминул воспользоваться: очень скоро ту вплели в мифологемы о Кириосе, где миджанийка предстала невестой бога.
Но миру — да и самому Теневому Соколу — оставалась неведома куда более любопытная черта древнего духа, а именно — характер его силы. Истинный Кириос — вовсе не хищный жнец, а вестник победы. Его благословение заключалось в привилегии всегда одерживать верх — загвоздка лишь в том, что сам носитель обращал её в разрушение.
Узнать о своём благодетеле побольше мечтали многие послушники. Кое-какие старинные манускрипты, обнаруженные ими, даже повествовали о преданном забвению божестве со схожими атрибутами — тексты гласили, что его последователи попросту устали и отвернусь от своего необузданного идола.
Обеспокоенные судьбою предводителя иферийцев, подобострастные прихожане позаботились о том, чтобы тот ознакомился с документами лично.
Изучив рукописи, молодой правитель замкнулся ещё больше, утопая в прорве вопросов к своей судьбе. Шла ли там речь о хозяине пустого престола у Древа Мира, чьи силы он предположительно черпал? Ведь описанный колоритный облик — точь-в-точь статуя позади трона... Мало того: в собственном отражении Джин узнавал почти идеальную иллюстрацию к прочитанным свиткам.
Интуиция подсказывала Джину скрыть документы от Анталлона, но бумаги всё равно угодили в лапы коварного советника. Тот нашёл их не просто примечательными, а критически важными: нынешние умения Правого Клинка вполне соответствовали возможностям безымянного бога, что, однако, не помешало последнему оказаться погребённым под толщей веков.
Но как мог бесследно исчезнуть тот, кому неведомы поражения? Единственно правильным объяснением Анталлон счёл падение культа. Он рассудил: если без идолопоклонников покровитель обречён кануть в небытие, то верно и обратное — божество с абсолютным, всеобщим влияниям обретёт всесилие и бессмертие.
Основываясь на полученных выводах, Анталлон призвал государя вернуться к завоеваниям: если тот не желает кончить как Забытый бог, ему надлежит склонить на свою сторону как можно больше сподвижников, а лучше — обратить в свою религию весь материк.
Хотя зачастую Политимос соглашался с десницей, сейчас он оставался глух к любым увещеваниям — настолько был сбит с толку внутренним конфликтом.
Да, за его плечами — невероятное путешествие, в финале которого он приобрёл сверхъестественные навыки, но впрямь ли это наделяло его статусом божества? Если да — каковы перспективы его прежнего «я»? А если отсутствие веры действительно губит богов — лишится ли Джин новых сил, или же всего своего естества? Что именно определяло его как личность: воспоминания Джина Эвернайта, над которым и так годами довлела тень Ирхо, или ниспосланное могущество Кириоса?
Анталлон не располагал ответами, и Джину пришлось руководствоваться исключительно собственными чувствами. Даже если его жизнь отравлена целым спектром душевных страданий, сгинуть в безвестности он тоже не хотел — довольно и того, что его забыли друзья.
Из семени страха он взрастил новый смысл существования: если развязывая очередной конфликт он привлекает всё больше неофитов, продлевая тем самым свои дни, — возможно, даже бесконечно? — он обретает шанс когда-нибудь вновь встретить Кипрозу.
Если орел славы возвысит его до властелина единой империи, разве это не поставит его на одну ступень с Богиней-матерью? С равной ей властью он смог бы призвать к себе близких… даже с того света!
Покоя не давали и слова Розы из ночных видений: стоило ли расценивать их как пророчество, мистическое откровение? Его руки уже по локоть в крови — поможет ли она смыть её? Или отсечёт прежнего Джина — настоящего Джина! — от архаичного духа, с коим отныне ему предстояло делить темницу собственной плоти?
Той ночью ответ избранницы, наконец, изменился: «Однажды мы воссоединимся навеки». оооооооооо
оооооооооо
оооооооооо
оооооооооо
Заголовок — парадоксальный титул, в совершенстве описывающий Кириоса: врагам он несёт неотвратимое поражение и забвение, а союзникам — гарантированную победу, поэтому обычного характеристика божества зависит от роли, в которой выступает автор высказывания. Вероятно, из этого противоречия и родился усреднённый вариант — «бог войны».
---
---
{ К Содержанию }
#Lore#ArcheAge#ArcheAge Lore#Nelmyria#Tales#Twelve#Kyrios#Gene Evernight#Library Expedition#Benika Bathory#Сказания предков#Двенадцать#Кириос#Джин Эвернайт#лор#перевод
2 notes
·
View notes
Photo
[ArcheAge]
#ArcheAge#ArcheAge Lore#Videogame#MMORPG#ScreenShot#Character#Harani#Gene#Evernight#Shadow#Hawk#Assassin#Видеоигра#Скриншот#Харниец#Джин#Эвернайт#Убийца
1 note
·
View note
Text
[Дневник Наны (Орхидны)]
---
Глава 2: Дельфинад
Путешествие выдалось нелёгким. Роза также впервые покинула родные стены, поэтому ошибок в дороге совершено немало.
С их помощью мы выбрались из заснеженного леса: вместо сбежавшей лошади нас долгое время несли на спинах лютоволки. Добравшись до опушки, они замерли. Я хотела продолжить путешествие верхом, но Кипроза сочла это плохой идеей:
— У них тоже есть семьи. Пусть идут.
Я слезла с волчьей спины — звери всё ещё дрожали от страха. Посмотрев на Розу, я жестом прогнала их, и те молниеносно ринулись в чащу.
Теперь голоса нашёптывали мне иные слова, нежели я слышала до путешествия:
«Тень королевы! Родилась новая королева! Она сможет разрушить стену, сдерживающую нас! Найдите королеву!»
Я инстинктивно повернулась в направлении, откуда, как мне казалось, они доносились — мне следовало идти. В этот момент я почувствовала тепло сестринской руки и остановилась.
— Нана, что случилось?
Не сказав ни слова, я крепче сжала её руку. Хорошо, если бы она всегда оставалась рядом.
...Мне кажется, что Кипроза не умеет читать чувства людей, которых видит впервые.
Когда мы остановились в дешёвой забегаловке на окраине незнакомого города, нас встретила пожилая хозяйка с простодушным лицом. Она говорила, что столь молодым барышням опасно путешествовать одним, и переживает за нас, как за собственных внучек.
Видимо, такое радушие подкупило Розу, и она, обычно осторожная с незнакомцами, потеряла бдительность. Я же распознала ложь почти сразу. Но, будучи уставшей и не видя в старушке угрозы, я решила вздремнуть на коленях сестры, пока не принесут нашу еду.
Когда я проснулась, мы оказались связаны. Женщина, ухмыляясь, смотрела на меня, приговаривая, как неплохо будет продать нас и выручить немного золотых монет.
И только морщинистая рука старухи коснулась моего лица, меня настиг гнев. В груди всё перевернулось, и, вложив всю ненависть, я прокричала:
— Хватит! Остановись!
Та внезапно застыла, а глаза её словно уставились в пустоту. Дальше я приказала мошеннице развязать нас, и та подчинилась. Затем я распорядилась принести еду и, получив хлеб и тёплое тушёное мясо, скомандовала:
— А теперь умри!
На какое-то время Кипроза потеряла дар речи, глядя на труп с ножом в груди. В её голове роилось множество мыслей. Не говоря ни слова, она схватила меня за руку, и мы бросились к выходу. В дверях возникли двое молодых людей, похожих на охранников. Заметив труп, они по очереди нас оглядели, а затем обнажили мечи, нацелив их на сестру.
Я вновь воспользовалась своим даром, заставив мужчин заколоть друг друга.
Взглянув на их бездыханные тела, Роза снова сжала мою руку, и мы в спешке покинули город.
Некоторое время пробираясь по кромешной тьме, мы вдруг остановились, и она спросила:
— Как тебе это удалось?
— Сама не понимаю.
— И как давно тебе такое под силу?
— Не знаю, сегодня я попыталась впервые.
Кипроза попросила больше никогда так не делать в её присутствии. А когда её нет рядом — использовать способности только в самых опасных ситуациях.
Чувствуя тепло её руки, крепко сжимавшей мою, я кивнула. Я обязательно сдержу обещание.
*** В конце долгих странствований мы прибыли в столицу мира — к этому моменту Роза стала по-настоящему опытной путешественницей. И вот мы уже направляемся к Библиотеке, ловко пересекая переулки впечатляющего Дельфинада.
Кипрозе отказали в посещении — её документы были недействительны. Тогда она решила найти другой выход из ситуации, воспользовавшись услугами хитрецов, помогающих в подделке удостоверений личности.
Мы направились в местную таверну, где встретились с одним из них.
Незнакомец с козлиной бородкой рассказал о том, что в Библиотеку можно проникнуть через тайный проход из ботанического сада.
Я почувствовала ложь в его словах, о чём не преминула сообщить сестре. Выхватив поясной нож, она тут же приставила его к горлу обманщика. Вдруг двери таверны распахнулись, и кто-то громко выкрикнул:
— Металлический Крюк Мариус победил!
В помещении воцарился хаос: под шум толпы в стороны летела посуда и мебель. Я обещала Розе не пользоваться своим даром, и потому поспешила спрятаться под одним из упавших столов.
Вдруг за спиной я ощутила поток отрицательной энергии. Там, подле верзилы с кошачьим лицом, стоял её источник, наблюдая за беспорядком вокруг. Я точно видела его впервые, но что-то внутри меня было настроено к нему враждебно. Мне показалось, что мохнатый спутник назвал его Джином.
Я почувствовала, что их с Кипрозой судьбы связаны, но для меня он — явный враг. Сестра пострадает из-за него. В голове вновь зазвучали голоса:
«Заклятый враг здесь! Разрушитель прямо перед нами!»
Отвлечённая ими, я едва успела заметить, как кто-то закрыл мне лицо платком. В нос проник едкий запах, вызвавший головокружение, и я потеряла сознание.
Я очнулась на полу в тёмной запертой комнате. Слева пробивался тонкий лучик света — он проникал сквозь плотно зашторенное окно, расположенное на уровне второго этажа.
Порвав простыню и занавески, я сделала из них канат, после чего один конец обвязала вокруг талии, а другой привязала к крюку на оконном замке. Когда я взобралась на подоконник и уже собиралась спрыгнуть, в комнату вошёл тот бородатый парень из таверны в компании ещё одного незнакомца. Догадавшись о моих намерениях, мужчины бросились ко мне.
Мне хватало времени на прыжок, но в последний момент я вспомнила, что нахожусь в Дельфинаде. Пойди я искать сестру в чужом большом городе — мы бы, наоборот, рисковали разминуться, поэтому мне стоило остаться ждать её там.
Не растерявшись, бородатого я силой мысли заставила проводить меня на кухню, а его товарища — приготовить поесть.
#ArcheAge Lore#Lore#ArcheAge#Orchidna#Gene Evernight#Benika Bathory#diary#diaries#book#Орхидна#Джин Эвернайт#лор#перевод#дневники#книга#литература#русский текст#изложение
2 notes
·
View notes
Text
[Сказания предков]
[CANCELED]
---
Глава 4 (30): Оживлённая голова
Иферия… Сердце Политимоса похолодело, когда через пелену пыли, взметённую круто пикировавшим змеем, он разглядел очертания родных пагод. Спешившись, наёмник проводил дракона взглядом и повернулся к крепостным воротам: на пути к ним расположились новые «декорации» — острые пики, пронзающие десятки изуродованных тел и голов.
Опасливо косясь на трупы, Джин, тем не менее, без особых усилий миновал постовых, воспользовавшись одной из своих стандартных легенд. По обратную сторону каменной стены царила вполне традиционная для Иферии атмосфера вечного праздника: кругом всё та же неприкрытая помпезность, какую принц наблюдал в детстве.
Примеряя разные роли, он тут и там выведывал сплетни, в конечном счёте придя к однозначному выводу: мало кто помнил политическую ситуацию двухсотлетней давности, равно как и словоохотничал в обсуждении текущей. Когда Джин дерзнул сунуться во дворец, стража напрочь отказалась признавать в нём представителя царских кровей и прогнала «самозванца» прочь… На ещё одну попытку попасть туда ушёл бы не один день.
Лишённый возможности даже проведать могилу матери, Джин побрёл обратно к остывшим дюнам — в компанию безмолвных мертвецов, встреченных им на подступах к крепости.
Несмотря на мрак, ниспосланный той безлунной ночью, он мог на удивление отчётливо рассмотреть искорёженные тела — прямо как тогда, в древнем котловане. У некоторых несчастных ещё сохранялись черты лица — вглядываясь в них, Джин осознал пугающий факт: даже в качестве умертвий те больше привязаны к этому сверкающему граду, нежели его блудный наследник.
В такой гнетущей гробовой тишине он и встретил рассвет. Поднявшись с земли навстречу первым лучам солнца, Джин стряхнул песок с поножей, размял плечи и окинул взглядом горизонт, взвешивая дальнейшие ходы.
Внезапно он заприметил среди усопших особенно интересный экземпляр — натуральную мумию. Не в пример прочим, эти останки, должно быть, тлели здесь целыми десятилетиями, но всё же уцелели.
Многозначительно хмыкнув, южанин сделал шаг в сторону и вдруг заколебался: какой-то непривычный инстинкт навязчиво подсказывал ему, что в сморщенной массе по-прежнему теплится жизнь.
Несколько мгновений Теневой Сокол задумчиво таращился на труп, а затем непроизвольно опустил на череп ладонь и, не придумав ничего лучше, произнёс: «Можно тебя на пару слов, приятель?»
Облезлая, почерневшая голова стала на глазах обрастать мышцами и бледной тонкой кожей. Дальше — больше: следом она вяло зашевелила челюстью, а в пустых глазницах появился тусклый блеск. Поскольку язык её давно походил на мятый пергамент, мумия какое-то время лишь бесполезно скрежетала. Остались ли у неё вообще органы, способные воспроизводить членораздельные звуки?
Впрочем, безо всяких слов Джин узнал это лицо — пожалуй, первое знакомое в мире будущего. Анталлон! Правая рука Ландроса и покровитель Электины, впоследствии разделивший с ней не только влияние, но и ложе.
Джин брезгливо отстранился: эта физиономия — последнее, что он мечтал бы увидеть. В своё время любовник матери стал одной из причин «��обега» принца. Превратилась бы добрая уличная танцовщица в ненасытную интриганку, не будь она под патронажем Анталлона? Юноша твёрдо уверился в том, что именно визирь вырастил из Тины властолюбивую стерву.
Наёмник уже было сделал шаг прочь, как вдруг со стороны черепушки донёсся хриплый голос:
— Наконец-то пророчество свершилось!
В тот же миг он осознал, что кроме Анталлона во всём Гирноре едва ли найдётся человек, способный дать ответы на все его многочисленные вопросы. И первейший из них — каким образом этот смутьян вообще тут очутился…
Уловив нотку удивления в голосе юноши, тот исказил полумёртвое лицо в мерзкой гримасе. Казалось, от смеха челюсть Анталлона вот-вот отвалится:
— Похоже, ждать Вас у меня на роду написано, мой принц. Поначалу я был готов скормить свою душу любому демону — лишь бы только положить конец страданиям — но благодаря Вашему возвращению нежеланное бессмертие окупилось сполна!
Как выяснилось, страдальца настигло жуткое проклятие — «причём просто выдающееся», как тот сам его охарактеризовал. Оно прочно привязало мужчину к миру живых, пусть и самым пренеприятнейшим образом. Он продолжал видеть без зрачков и слышать без ушей; мог мыслить, хотя в черепушке осталась горсть пыли вместо мозга; в мельчайших подробностях наблюдал извлечение собственных внутренностей; чувствовал, как его останки испепеляют жаркие лучи солнца и обгладывают степные падальщики. Два мучительно долгих века.
С годами вокруг него вырос настоящий лес виселиц и кольев. Анталлон лицезрел предсмертные агонии целых поколений всяческого отребья — впечатлений хватило бы на десяток-другой драматических постановок.
Даже произнесённый устами презренного червя вроде Анталлона, сей душещипательный рассказ растрогал бы кого угодно.
— За какой же из грехов тебе вынесен столь бессердечный приговор? — расчувствовался Джин.
Гнилая шея, успевшая обрасти плотью не толще запястья, с трудом выдержала вновь грянувший из горла визиря чудовищный хохот.
— Отродясь не поверю, что судью хоть сколь-нибудь заботили мои прегрешения. Я просто служил не тем интересам. Неужто Ваше Высочество забыли? Ландрос ведь не вечен, а Вы, меж тем, отказались от роли преемника. Кому же тогда должен был перейти престол?.. Величайших страх короля воплотился явью: он не оставил кровного наследника… — намекнул мертвяк, резко переводя тему. — Иферийская кровь дурна! Посему у Вас, мой господин, нет никакой необходимости подражать недалёкому отцу. Только взгляните на себя: смазливым личиком и живым умом Вы обязаны вовсе не ему.
Джин пока не понимал, к чему интриган клонит, но всё больше беспокоился о судьбе матушки, поэтому попросил продолжить.
— Когда Ландрос отправился к праотцам, Сабина усыновила дальнего родственника. Мальчика вскоре короновали, и — кто бы мог подумать — ставшая его регентом Сабина первым же указом распорядилась четвертовать фаворитку почившего супруга!
Казнь свершилась приблизительно сотню лет назад, но для Джина эта весть оказалась свеженанесённой раной. Он беспомощно рухнул на колени и громко зарыдал, гневно зарываясь пальцами в собственные волосы. Пристально наблюдая за его терзаниями, Анталлон с нарочитой щепетильностью описал смерть Тины. Каждая деталь оставляла на сердце сироты новый рубец — и постепенно горечь уступила место ярости… Но уже спустя минуту буря эмоций, выворачивавшая его нутро наизнанку, улеглась. А жажда мести, так быстро вспыхнувшая, затаилась в ожидании нового прилива.
Покойник поведал, что Электина посвятила поискам своего птенчика всю оставшуюся жизнь. Их общий с Анталлоном ребёнок умер в младенчестве, и после этого танцовщица не пыталась ни зачать, ни усыновить другого — вместо этого она словно дитя пестовала надежду на возвращение Политимоса.
Вряд ли даже сейчас безутешный принц осознавал, что ради него мать была готова абсолютно на всё — что уж говорить о прекращении какой-то интрижки. Советник заверил: даже на смертном одре она заклинала мужчину выжить любой ценой, чтобы он защитил её сына, если тот когда-нибудь вернётся, — всеми правдами и неправдами. Анталлон поклялся… не подозревая, что сдержать обещание его вынудят столь изуверским способом.
— Возможно, материнская любовь сильнее самого рока? Что если именно желание Электины вновь связало нить Вашей судьбы с Иферией? — задумался он вслух.
«Какой с того прок? — размышлял Сокол. — Дело Сабины продолжает вершиться четой нынешних правителей, связанных с кланом Лотоса. Их власть непререкаема — никому нет дела до мёртвой наложницы и её опального отпрыска».
На протяжении всего диалога Анталлон пытался распознать неиссякаемую энергию, бурлившую внутри собеседника. Он не понимал её природы, но был убеждён, что тому по плечу взять под контроль силы Созидания и Разрушения.
— Тина настаивала, чтобы я просил помощи оракулов, но те, словно заведённые, вторили старому пророчеству. Я верю, что предначертанное посвящено именно Вам. Боритесь за свои законные права, молю! А преданный слуга всеми силами поддержит Ваши притязания! — огоньки в пустых глазницах Анталлона засияли светом надежды.
Правый Клинок был настроен куда более скептически: учитывая незавидное положение советника, единственное, о чём тому стоило беспокоиться, — это об упокоении собственной души. Но сановник поспешил возразить: во-первых, лучшего консультанта по истории Иферии в округе не сыскать; во-вторых, визирь сведущ в тёмных искусствах; и последнее, но не по значению, — он абсолютно уверен в собственном бессмертии…
Уступив убедительным доводам, Эвернайт нехотя повторил недавний «ритуал»: возложив руку на чело колдуна, он, зажмурившись, воскресил в памяти его прежний образ.
Открыв глаза, начинающий некромант ахнул от изумления: существо перед ним вполне осознанно двигалось, но «торжеством жизни» полученный результат окрестил бы только безумец: за полноценного человека это страшилище удалось бы выдать, разве что обрядив в какую-нибудь мантию с капюшоном.
Анталлон, напротив, почти не придал значения своей некомплиментарной наружности. А ещё понимал: если у него нет внутренних органов, вряд ли его дух вообще нуждается в физическом воплощении. Следовательно, ему не страшны ни мечи, ни стрелы, ни яды.
И всё же некромантический опыт подсказывал: способ уничтожить ходячего мертвеца существует — однако чернокнижник предпочёл скрыть его от господина… как и свои подлинные мотивы. Джин недооценил то, насколько неизбывные муки помутили рассудок старика: тот и прежде не располагал к себе, но теперь превратился в по-настоящему одержимого и хитрого фанатика, чей разум занимали лишь думы о всепоглощающем возмездии.
Совсем скоро Анталлон возьмёт на себя роль десницы и крёстного отца Политимоса. Лишившись всех дорогих ему людей, тот как никогда будет нуждаться в опеке, а потому окажется слеп к злодеяниям нового приспешника, чьими стараниями в теле сломленного мальчишки пробудится истинный Разрушитель… оооооооооо
оооооооооо
---
---
{ К Содержанию }
#Lore#ArcheAge Lore#ArcheAge#Nelmyria#Twelve#Tales#Benika Bathory#Library Expedition#Gene Evernight#Kyrios#Сказания предков#Двенадцать#Кириос#Джин Эвернайт#перевод#лор
1 note
·
View note
Text
[Сказания предков]
[CANCELED]
---
Глава 3 (29): Ушедшие годы
Добравшись до людных улиц, Джин нырнул в человеческий поток, с подлинным любопытством рассматривая окрестности. Не то чтобы лун бросил его в незнакомом месте, просто сейчас город виделся ему своеобразной пародией на прежний Дельфинад: общая картина казалась очень похожей, но по отдельности он не узнавал ни одного её штриха.
Аналогичное ощущение вызывал и вид горожан: «по долгу службы» патрульный в своё время завёл много контактов, но теперь даже среди владельцев крупных лавок не находилось сколь-либо знакомых лиц.
Ещё более смешанные эмоции оставил визит в Библиотеку. Естественно, Правый Клинок сходу спросил о главной местной знаменитости — Алесандэре — но, как выяснилось, достопочтенный волшебник давно не ведёт лекций. Также студентам ни о чём не говорили имена Кипрозы, Анны и Мелисары.
И вот Джин остановил очередного школяра, чтобы расспросить того об Аранзебе — невзирая на некоторую неприязнь к эльфу. Ученик старательно морщил лоб, а затем взорвался тирадой о факультете истории и событиях двухсотлетней давности.
Южанин небрежно поблагодарил собеседника и поспешил прервать диалог: недотёпа наверняка перепутал их Аранзеба с какой-то исторической фигурой прошлого!
Политимос слонялся по городу, тешаясь надеждой, что друзья ещё попросту не покинули обитель Матери. Тем более, Розу исключили из Библиотеки — у неё действительно не было веских поводов наведываться туда. В конце концов, в столице у девушки есть дом, где её всегда ждут…
Дом…
Дом Теневого Сокола… исчез? Стоя посреди просторной площади, юноша мысленно спорил сам с собой: не может быть, чтобы их любимое гнёздышко сровняли с землёй! А как же братья?
Аки настоящий сокол, он описал ещё несколько кругов, дабы подтвердить страшнейшие опасения. Сомнения улетучились — да, это тот же район, только преобразившийся. За счёт сноса наёмничьей базы площадь расширили, а прежде обшарпанные хибары вокруг неё превратились в симпатичные коттеджи. Но адрес, вне всяких сомнений, был верный.
Стараясь не поддаваться панике, ифериец подбежал к детишкам, игравшим неподалёку. Он надеялся выведать хоть толику информации о реконструкции квартала, но малышня лишь дружно пожимала плечами. К счастью, их беседу услышал старик, прикорнувший на соседнем крыльце, — он-то и поведал, что площадь перестроили уже лет как тридцать назад.
Джину нужно было всё обдумать. «Кружечка прохладного эля либо остудит голову, либо, как минимум, поможет забыться», — подумал он, толкнув дверь первого попавшегося трактира.
Расположившись в тёмном углу, приключенец погрузился в раздумья. От окружающего абсурда по спине волнами прокатывались мурашки. Нет, никак не могло минуть три десятка лет! Ещё и эти странные байки об Аранзебе…
Точные числа. Даты! Уж даты-то всё расставят по местам…
Он набрался смелости поинтересоваться у посетителя за ближайшим столиком, какой сейчас год. Едва Эвернайт упомянул тот судьбоносный день — день, когда Двенадцать отправились в экспедицию, — оба на несколько секунд уставились в потолок, машинально подсчитывая, сколько же прошло времени с того момента.
Сложно поверить, что человека, чья жизнь неоднократно висела на волоске, можно довести до отчаяния банальной цифрой, и всё же легендарный Теневой Сокол впервые испытал непритворный ужас. «… двести лет!» — словно откуда-то издалека донёсся комментарий незнакомца, озвучившего то, что уже успело всецело захватить сознание нашего героя.
Весь вечер Джин не мог унять навязчивую дрожь в руках и пристально сверлил взглядом кружку. Надёжно захмелев, ближе к полуночи он, под стать неприкаянному бродяге, без задних ног свалился прямо в грязном переулке, но следующим утром чувство тревоги и невыразимой потери только сильнее сжимало свои клещи.
Что случилось с Кипрозой? С Таяном? Что если они опередили его и давно покоятся в сырой земле? Или эта участь постигнет их, когда сам Джин уже отправится на тот свет? Неужели он остался один на один с целым миром? Что за силы поддерживают в нём жизнь, и не рассыплется ли его двухсотлетняя плоть прахом в любой момент?
Он догадывался, что время в Саду течёт иначе… Но чтобы настолько?!.. Если его товарищи по-прежнему там, Джин молился, чтобы они никогда не вышли наружу, — даже если это значит, что им больше не суждено встретиться…
Внезапно вернулось давно позабытое чувство… чувство одиночества, испытываемое Политимосом при иферийском дворе, где он играл роль марионетки коварной матери. Любопытно, а как она встретила свой конец?..
---
---
{ К Содержанию }
#Lore#ArcheAge#ArcheAge Lore#Twelve#Tales#Nelmyria#Benika Bathory#Gene Evernight#Kyrios#Library Expedition#Сказания предков#Двенадцать#Джин Эвернайт#Кириос#перевод#лор
1 note
·
View note
Text
[Сказания предков]
[CANCELED]
---
Глава 2 (28): Безымянный бог
В немой мольбе о спасении южанин воззвал к Саду — и тот вновь не остался равнодушен: очень скоро наёмник обнаружил себя стоящим перед знакомой витражной аркой, ведущей обратно в темницу Орхидны.
Подкравшись ближе, Эвернайт робко опустил ладонь ей на плечо. Глаза маленькой хранительницы резко распахнулись: она мгновенно напружинилась, словно взбалмошная кошка перед прыжком.
Джин весьма кстати вспомнил, что Нана всегда недолюбливала его, однако отлично ладила с Таяном — вообщем-то, как и он сам.
Юноша опасливо одёрнул руку, но ребёнок не сводил с незваного гостя испепеляющего взгляда. Отступив на пару шагов, Джин нерешительно спросил о судьбе Кипрозы, но в ответ услышал лишь поток неразборчивых звуков, мало походивших на складную речь. Единственное, что он отчётливо осознал, — направленную на него ярость.
Присев так, чтобы оказаться с Орхидной на одном уровне, Политимос ещё пару раз безуспешно попытался наладить с ней контакт. На душе делалось паршиво от одной только мысли о том, что Роза обнаружит сестру в подобном состоянии. Неужели одиночество вызвало в ней такие метаморфозы?
В конце концов, не желая оставаться наедине с Привратницей, не устающей испускать в его сторону полоумное шипение, Теневой Сокол решил дождаться возлюбленную и остальных друзей снаружи.
Переступив порог Врат, он по-новому взглянул на пещеру: желтоватый мох и вязь плотных лиан не оставили и намёка на первозданный камень её стен — будто древний разлом стал древнее ещё на несколько столетий, либо буйство природы вмешалось в естественный порядок вещей.
Внезапно взгляд Джина выцепил из мрака почти неуловимое движение. Теневой Сокол и сам удивился остроте своего зрения — прямо под стать его хищному прозвищу. Стоило добавить ещё каплю усилий — и он с феноменальной точностью рассмотрел чешую затаившегося там зверя. Громадный дракон!
В памяти тотчас вспыхнули терзающие воспоминания о гибели Наимы, стремительно отзываясь физической болью в каждом нервном окончании. Силясь не захлебнуться в пучине беспросветного отчаяния и груза вины, Сокол постарался переключить своё внимание на врага. Тело приняло привычную боевую стойку, а разум лихорадочно метался между перспективами схватки и отступления в чертоги богов.
Рептилия же сохраняла холодную невозмутимость, предоставив Правому Клинку возможность визуально оценить угрозу. Монстр решительно отличался от драконов, атаковавших Экспедицию. Лишённое огромных перепончатых крыльев, его туловище, больше походившее на змеиное, тем не менее, совсем не нуждалось в опоре. Морду парящей наги украшали необычайно длинные усы, подрагивающие от мерного дыхания исполина — точно как у лунов, описанных в иферийских легендах.
Неожиданно по пещере прокатился могучий рык, несомненно принадлежащий усачу:
— О, великий идол войны, несокрушимый сеятель бедствий! Вековой сон стёр Вас из умов смертных, но только не из памяти Вашего верного слуги! Наши судьбы неразрывно связаны — посему дозвольте, как и прежде, носить Вас над полями сражений. Только пожелайте — и мы свернём горы, обратим реки вспять, лишь бы вернуть Вашему имени былую славу!
Произнеся это, пасть змея даже не шелохнулась: громогласный голос звучал из ниоткуда… и вместе с тем отовсюду. Невзирая на смятение новоиспечённого владыки, зверь продолжил:
— Я искренне рад первым встретить Вас в день перерождения и стать Вашим Проводником — я же останусь подле и в последний миг. Но прежде заклинаю: вернитесь в Сад! Он ещё многому должен Вас научить.
Ифериец нахмурил брови и смело встретился со змеем взглядом: если Сад и способен на подобные фокусы, у него уже было предостаточно времени поделиться своей мудростью. Обитель Матери более не манила Эвернайта: он серьёзно беспокоился о том, сколько лет реальной жизни променял на её иллюзорные секреты. Меньше всего он хотел вернуться в этот пусть и сказочный, но всё же запутанный лабиринт. Хуже того — пока власть неведомых сил держала его взаперти, Кипроза могла первой пересечь Врата. Довольно с него неоправданных рисков!
Словно прочтя мысли хозяина-поневоле, диковинное создание медленно покачало головой, не имея веских аргументов в «защиту» Сада. Чудище лишь смиренно кивнуло и призывно наклонило шею. Джин принял приглашение и проворно вскарабкался на чешуйчатую спину, будто седлает совершенно обычного коня.
Естественно, такой опыт не шёл ни в какое сравнение с заурядной прогулкой верхом: так и не коснувшись земли, наг стремительно пронзил тьму пещеры, вырвавшись в небесную высь.
Миниатюрные пейзажи замельтешили словно зарисовки в альбоме, оставленном у открытого окна. Утомившись наблюдать за ними, всадник задался вопросом о конечной точке путешествия. Поскольку змей заверил, что подчинится любому велению Джина, юноша сразу подумал о Дельфинаде — на месте Розы он первым делом направился бы именно туда. Всё его естество сейчас подчинялось одному лишь стремлению — заполучить последний шанс на счастье, попросив у неё прощения. оооооооооо
оооооооооо
---
---
{ К Содержанию }
#ArcheAge Lore#Lore#ArcheAge#Twelve#Tales#Gene Evernight#Kyrios#Library Expedition#Nelmyria#Benika Bathory#Сказания предков#Двенадцать#Кириос#Джин Эвернайт#перевод#лор
1 note
·
View note
Text
[Сказания предков]
[CANCELED]
---
Глава 1 (27): Трон Власти
Даже пейзаж выглядел неестественно: если присмотреться, окружение буквально мерцало разными временами года, а небо окрашивалось в совершенно невообразимые цвета. Сезоны блуждали по окрестностям подобно мыслям в голове наёмника.
На пути мог вдруг взойти росток, и так же внезапно вырасти, зацвести, принести плоды и засохнуть в считанные секунды. Отведя взгляд, а затем, обернувшись, озадаченный путник видел уже новое дерево. Тропинка в мгновение ока зарастала, и приходилось искать новую.
Но, несмотря на эти странности, в Саду скиталец обрёл некий душевный покой. Неиссякаемая энергия наполняла его тело. Суета внешнего мира казалась далёким воспоминанием, отголоском.
Конечно, это место куда больше походило на лес, но Джину нравилось думать о нём как о саде. Он не мог и представить, чтобы такой удивительный ансамбль вырос в дикой природе. Юноша готов был поклясться, что ощущает присутствие хозяйки Сада, беспрестанно наблюдавшей и ухаживающей за своим детищем… Парень тут же отмахнулся от этой идеи, не имея возможности проверить её — ведь вокруг ещё столько всего, что можно увидеть и испытать!
Какое-то время он пытался найти Кипрозу. Однажды, короткой зимой, ему показалось, что он заметил на снегу её следы. Но стоило моргнуть — и наступила весна, в момент стерев все свидетельства присутствия людей. Наконец Джин понял — отыскать её здесь попросту невозможно. Он отказался от поисков.
Позже юноша обнаружил, что, полностью сконцентрировавшись и направив всю волю на движение в определённом направлении, можно заставить Сад уступить.
Похоже, теперь он волен сам выбирать дорогу.
Обретённая целеустремлённость в конце концов привела его на круглую прогалину, залитую ослепительными солнечными лучами. Когда глаза привыкли к свету, он всмотрелся в огромный силуэт в самом её центре: это было колоссальных размеров дерево.
Его крона вздымалась настолько высоко, что терялась в облаках, а чтобы обхватить массивный ствол, понадобилась бы дюжина-другая людей. Корни дерева тянулись во все стороны, зарываясь в землю, словно кисти рук, а размашистый навес из лоз и ветвей, казалось, удерживал небосвод. Из трещин в коре пробивались побеги цветочных и фруктовых растений.
Могучее древо окружало кольцо тронов, образованных переплетением поднимающихся из почвы корней. Часть — старые и потрескавшиеся, иные вовсе почерневшие и рассыпавшиеся, как после удара молнии. За ними — резные древесные изваяния, некоторые из которых походили на дельфинадских богов. Несмотря на заметные повреждения, в любом из них угадывались черты сразу нескольких духов-покровителей.
Теневой Сокол внимательно рассмотрел каждого идола, а затем остановился перед одной из фигур. Он изучал её очень долго.
Казалось, деревянное лицо менялось в выражении: то улыбнулось, то поморщилось, то будто окликнуло гостя — ему и впрямь чудился незнакомый голос в голове. В конечном счёте Джин поймал себя на мысли, что притягательный лик напоминал его самого. Не отрывая взгляд от статуи, он непроизвольно опустился на трон.
Вдруг что-то внутри него изменилось: невероятный прилив сил граничил с полной растерянностью. Он должен был немедленно покинуть это место.
---
---
{ К Содержанию }
#ArcheAge#Lore#ArcheAge Lore#Twelve#Tales#Library Expedition#Gene Evernight#Kyrios#Nelmyria#Benika Bathory#Сказания предков#Двенадцать#Кириос#Джин Эвернайт#перевод#лор
1 note
·
View note
Text
[Примечательные персонажи, Двенадцать]
---
Судьба Мелисары
Некоторую информацию о дочери генерала Ливолла (Риволла) вы можете узнать из других источников, поэтому сразу перейдем к наиболее «туманным» событиям.
Как и её друзья из числа Героев, Мелисара не приняла силу от Божественного древа, но, тем не менее, пребывание в Обители Матери многократно усилило её собственные таланты.
К сожалению, наёмница вышла из Сада лишь тогда, когда иферийские завоевания уже шли полным ходом. В творящихся снаружи бесчинствах девушка винила себя: если бы много веков назад она не пощадила Джина, поддавшись эмоциям, тогда бы её друг не обезумел и не поднял армию нежити, погубившую полконтинента. У неё был шанс всё это предотвратить.
Не удивительно, что эти гнетущие мысли заставили Мелисару вернуться к замыслу отомстить сыну Электины. С помощью своих новых способностей ей удалось создать магический кинжaл, способный погубить любое живое существо. Но и цена такого могущества была велика: для лишения жертвы жизни, артефакт поглощал душу убийцы в качестве источника энергии.
Мелисара ждала удачного момента, чтобы подобраться поближе к Разрушителю, — и однажды такой шанс ей представился. Случилось это после того, как Джин, считавший, что его предали, устроил резню в совете Эрнарда. Увидев перед собой давно потерянную сестру Теневого Сокола (Соколиной Тени), обессиленный и растерянный, он попытался обнять девушку — и та нанесла удар в спину. Фактически, Мелисара — первый и единственный человек в истории, кому удалось одолеть Кириоса.
Это могло бы положить конец всем бедам, но мощь бога разрушения оказалась столь немыслима, что ему всё же удалось избежать смерти: рухнув наземь, он лишь впал в бессознательное состояние. Душа мстительницы оказалась заперта в кинжaле, безуспешно пытаясь завершить начатое. Одновременно она была духовно связана с Политимосом, благодаря чему узнала его даже лучше возлюбленной.
Таян, в свою очередь, не мог дать бывшему напарнику умереть. Он доставил его тело в Зал Привратника Сада, где героям предстояло определить дальнейшую участь Кириоса.
Кипроза, на тот момент уже обладавшая магией предсказания, объяснила, что предводитель Иферии должен выжить. В далёком будущем ему было предначертано сыграть огромную роль в борьбе с ещё более страшным злом. Заняв место Орхидны, она исцелила Джина и освободила Мелисару из плена кинжaла. Узнав о решении друзей, та вне себя от злости ушла прочь.
Окончательно разуверившийся Политимос вернулся к своей военной кампании, а остальные участники Экспедиции продолжили попытки остановить его Кровавую армию. Лишь многим позже Мелисара примкнула к их рядам.
Кульминация истории — план Кипрозы, Анны и Иноха по заточению воинственного бога, а также последовавшая за этим гибель Изначального материка. Во время закрытия врат волшебного Сада и спасения людей Мелисара была в числе тех, кто вызвался отвлечь Разрушителя, однако им с Таяном и Аранзебом пережить сражение было не суждено. После гибели их души оказываются заключены в Саду.
оооооооооо
---
---
{ К Содержанию }
#Lore#ArcheAge Lore#ArcheAge#Benika Bathory#Melisara#Livolla#Gene#Evernight#Kyrios#Gods#Twelve#Library Expedition#Garden of the Gods#Garden#character#heroes#Мелисара#Риволла#Джин Эвернайт#Кириос#Первая Экспедиция#Сад#персонаж#герой#лор#перевод
1 note
·
View note
Text
[Наследники II]
[The Heirs II]
---
Эпилог: Собеседование
Эвернайт жестом подозвал соискателя поближе и попросил представиться. Услышав имя «Мелисара», озвученное высоким, почти детским голоском, он понял, откуда в словах Крисеса взялась нотка неуверенности — перед ними определённо девушка. Однако теперь, когда в их рядах Роза и Нана, просто отклонить заявку было бы ханжеством.
Мелисара смотрела прямо на Джина, прокручивая в памяти моменты подготовки к этой исторической встрече. Судя по всему, тот совершенно её не узнавал. Она также не обошла вниманием его завтрак: согласно досье, такая скромная трапеза не соответствовала статусу юноши.
Правый Клинок резко встал, будто вспомнив гостью, — но на самом деле просто окинул взглядом полки позади неё, высматривая нужную баночку. По правде говоря, он понятия не имел о том, как готовить задуманное, — потому просто положил в стакан кусочек маринованного имбиря и плеснул туда воды. Передав это незамысловатое угощение Мелисаре, он поинтересовался, почему та решила присоединиться к их ордену.
Их взгляды встретились. Глаза девушки, в руку которой он двенадцать лет назад вложил золотую монетку, не потеряли своей притягательности. И он по-прежнему не догадывался, что оказал ей в тот день медвежью услугу.
Мысленно посмеиваясь над этим ярким, но болезненным воспоминанием, Мелисара подумала: «Это из-за тебя», но вслух ответила другое: «Мне некуда идти. На Юге я была воровкой, но приехала в Дельфинад, чтобы начать новую жизнь. К тому же, я отлично владею холодным оружием. Уверена, что пригожусь вам!»
Теневой Сокол кивнул. Претендентка сделала несколько шагов назад, затем поднялась на ящик по левую руку, и, оттолкнувшись от стены, сделала в воздухе грациозный оборот. Перед приземлением она успела метнуть три кинжала, молниеносно вонзившихся друг за дружкой в полку стеллажа. Стоявший рядом Крисес в испуге посторонился.
Повернувшись к Джину, девушка повторила его кивок, словно запрашивая оценку за свой номер. Эвернайт, застывший с занесённым ко рту бутербродом, наконец опомнился и выдал: «Эй! Ну кто же исполняет такие трюки за завтраком? Моё несварение будет на твоей совести!»
---
---
← Назад
Дальше → { К Содержанию }
#ArcheAge#ArcheAge Lore#Benika Bathory#Lore#The Heirs#The Heirs 2#Epilogue#novel#book#роман#лор#книга#литература#перевод#Наследники#Наследники 2#Эпилог#русский текст
2 notes
·
View notes
Text
[Наследники II]
[The Heirs II]
---
Глава 13: Наследие отверженного
Клинки-близнецы степенно подступали к Деонусу. Тот указал мечом на угол, свободный от трупов.
Роза же боролась с собственными сомнениями. Подумав о Нане, девушка пожалела, что не взяла её с собой. Она сразу же помотала головой, отгоняя дурные мысли: нет, злоупотребление силой Орхидны могло погубить в той всё человеческое. Уж лучше распрощаться с жизнью, чем навлечь беду на сестрёнку.
И всё-таки её сердце сжималось при виде теневых братьев, идущих на смерть. Раздумывая над тем, стоило ли присоединиться к ним, северянка бросила косой взгляд на второй меч, брошенный Джином на пол... Нет, от её боевых навыков тут прока не будет... Как и от любого оружия, за исключением эфенского. А выручит ли магия? Роза принялась подбирать заклинания.
Деонус, упиваясь собственным превосходством, стал более откровенен. Мужчина признался, что на самом деле восхищается мастерством Теневого Сокола — подобный уровень был недостижим для него даже в лучшие годы. В прошлую встречу он позаимствовал лишь часть той неимоверной силы, но в этот раз она всецело принадлежала ему... «Стоило мне раньше послушать блаженных людишек!»
Подняв оружие, Никефорус ринулся вперёд — Ганакс остановил его разящий выпад, но это чуть не стоило хозяину равновесия. Совладав с телом, юноша уличил момент и нацелился на правую длань своего визави, но уже в следующий миг возникший над ним вражеский меч сорвал атаку. Последовал толчок такой силы, что парня отнесло почти на три шага. Тот с трудом выпрямился — пожалуй, ему ещё повезло.
Несмотря на расклад, виртуозные навыки Джина по-прежнему впечатляли Деонуса. Услышав, что тот с удовольствием присвоил бы его тело, принц похолодел: возможно ли такое?
Клинок Никефоруса, ожидавшего этой заминки, поразил вражескую плоть. Фантастическая траектория, неподвластная мышцам и суставам простого смертного, не оставила Эвернайту возможности уклониться.
Полководец, изогнувшись точно плеть, «хлестнул» бандита по левой руке. На обмякшей конечности проступило пунцовое пятно, но наёмник не издал ни звука. Полагаясь лишь на правую руку, Джин принял оборонительную стойку, однако противник вдруг замер в неестественной позе — его спину пронзило копьё Таяна.
В ответ по пещере разнёсся громогласный гогот. Ещё секунда промедления, и Таяна задели бы обильные брызги крови вперемешку с ошмётками плоти — это лопнул один из трупов.
Никефорус бравировал, что способен прикончить обоих одним махом, но великодушно предоставляет им возможность реванша.
Эвернайт без раздумий бросился на него вновь: он опасался, что монстр переключится на его спутников при первом удобном случае.
Казалось, нахлынувшее отчаяние сделало тело почти невесомым, — поздно было колебаться: он и без того висел на волоске от гибели. Даже если вырвать победу — вокруг лишь одна смерть. Разве ещё представится шанс продемонстрировать преимущества человека перед богом? Хотя бы на призрачные мгновения.
Кипроза не следила за ходом схватки. Она зажмурилась, проговаривая заклинание — длинное, сложное и никогда ранее не практикуемое ею. Уже на последних строках послышался чей-то комментарий: «А как же подарок от Денни?»
Девушка вздрогнула от испуга, и заклинание прервалось. Лихорадочно осмотревшись, она никого не увидела, но, вспомнив голос Сноудена, нервно воззвала к нему. Затем, немного уняв эмоции, она повторила обращение спокойнее.
Казалось, драгоценные секунды тянулись целую вечность, пока прямо у своего уха Дейер не услышала шёпот: тот снова призвал вспомнить, какой предмет ей оставил Денистриос.
При мысли о менторе, направившем её в столицу просвещения, Роза машинально потянулась к деревянному пруту, пристёгнутому к поясу. Единственный известный ей эффект данного оружия — паралич.
Впрочем, ничего другого не оставалось: Кипроза резко соскочила вниз. В лодыжке раздалась вспышка боли — эта была не та высота, которой стоило пренебрегать хрупкой леди. Ей следовало спуститься с помощью магии, но она не могла терять время на очередные чары. Наплевав на подвёрнутую ногу, девушка хромая побрела к алтарю, спотыкаясь о груды мертвецов.
Джин стойко держался, но, как и в Большом театре, противник казался абсолютно неуязвимым. Нет, хуже: похоже, с каждым последующим исцелением мощь врага только возрастала. Словно в строго прописанном спектакле, где в независимости от действий Эвернайта всё придет к назначенному финалу, — а пока Никефорус попросту развлекался.
Разбойник вдруг подумал: каково это — умереть от рук божества? Мифические герои, отчаянно бросающие вызов сверхъестественному, в результате падали или покорялись. Абсурдно, что идол сам снизошёл до Политимоса, хотя тому никогда не приходило в голову бросать вызов высшей силе. Ни один из античных сюжетов не разворачивался подобным образом, а значит, все предания на поверку оказались не более чем ворохом пожелтевшей бумаги. Неужели весь смысл становления богом заключается в банальной возможности отомстить за обиды через насилие? Что толку называть озлобленное чудовище богом?
Примечательно, что стиль фехтования Никефоруса не изменился — только благодаря этому бандит оставался жив. Но то ли ещё будет: он не имел ни малейшего представления о пределах возможностей бога и его смертной оболочки. Что если дух прочно прикован к своему сосуду и не способен существовать самостоятельно? Это было бы закономерностью или исключением?.. А что если не все идолы вышли из людей? В какой момент тех подменяло бессмертное нечто? Ясно одно: покуда есть тело — есть и слабые места.
Пока Джин строил теории, в поле его зрения показалась Роза, ковылявшая за спиной Деонуса, — в своеволии ей было не отказать. Однако в сердце юноши затеплилась надежда, когда он понял задумку северянки: та двигалась к алтарю, на котором совсем недавно родилось божество. Может, «пуповина» ещё цела?
Кое-как добравшись до жертвенника, Кипроза огляделась: под ногами хрустели тонкие сухие ветки, ранее окутывавшие тело жертвы, но верхушка древа по-прежнему пульсировала жизнью.
Вскарабкаться на него мешала резь в ступне, но выбирать не приходилось. Мельком взглянув на Сокола, она совершила первую попытку. После нескольких неудач девушка лишь усугубила своё положение, когда в ноге хрустнула кость.
Не обращая внимания на невыносимую боль, она вновь потянулась к скользкому стволу. Внезапно Кипроза почувствовала толчок снизу — но, увы, скромной помощи Луция оказалось недостаточно. Вручив тому свою поясную палицу, она предложила барду взобраться вместо неё.
Люк искренне недоумевал, как вообще можно что-то срубить топором, от которого остался только черенок. Не став пререкаться, он просто пожал плечами и шустро залез на дерево. Нацелившись на самую живую его часть, менестрель замахнулся и хорошенько треснул по ней. В тот же момент раздался инфернальный вой — желая поскорее заткнуть уши, Квинтон чуть было не отпустил ветви.
Одновременно с этим «пламенеющий» клинок Джина повторно настиг военачальника. Вопреки ожиданиям, в этот раз его рана не только не затягивалась, но и, наоборот, разрасталась — из неё проступила чёрная жижа.
Потерявший дар речи Деонус озадаченно потянулся к разверзнувшейся в груди дыре, из которой повалил красный пар. Когда его тело безжизненно рухнуло наземь, плоть мертвецов вокруг стала вздуваться и клокотать. Роза — единственная очутившаяся в западне — не сдавалась и пыталась отползти, но безопасный участок находился слишком далеко.
Неожиданно что-то оторвало девушку от земли: она и сама не сразу осознала, что парит над тёмным углом пещеры. Но каменные своды быстро сменились ослепительным солнечным светом в чистом небе над лазурной гладью моря.
От стремительного подъема она едва не потеряла сознание. Опустив глаза, намокшие от слёз радости и встречного ветра, Дейер, словно во сне, увидела знакомые белые перья.
Под ними растянулся отлогий берег Дельфинада. Когда-то Кипроза просила Снежную птицу побывать здесь вместо неё, даже не мечтая об их воссоединении наяву.
Юная волшебница обратила взор к обнесённому стенами городу, но мелодично щебечущий голос, смеясь, возразил её идее. Вместо этого птица прочертила несколько кругов вниз, к воде, коснулась её когтистой лапой и вновь взмыла вверх. Роза, поддавшись всепоглощающему восторгу, прикрыла веки.
Напоследок Сноуден рассказал ей о Ландри, покинувшем Крепость Ели после совершенно им убийства.
Потеряв абсолютно всё, скиталец пару лет странствовал по свету, пока судьба не свела его с Альфом Сиддином. Тот приютил и занялся обучением чужестранца, хоть последний и мечтал изучать кардинально иную область науки. Когда Ландри поделился с наставником желанием записаться на одни из курсов Библиотеки ради доступа к её архивам, географ открыл там собственное направление. За три года преподавания Альф обзавёлся всего семью студентами, однако, несмотря на убыточность затеи, не закрывал школу. Естественно, когда мужчина пропал, Дейер поставил на карту всё, лишь бы отыскать его.
В распоряжении не было ни единой зацепки — даже дочь Сиддина сдалась. На самом деле, всё это время тот томился в заключении у фанатиков Сина. И он не просто противился их замыслу пробудить Виталиса — он прибег к магии, дабы обратить себя в камень. Поскольку мужчина держал совершенно обычную школу, никто и не догадывался о его чародейском амплуа — он просто не желал обучать колдовству других.
Потерпев неудачу со строптивым Альфом, бродяги Сина похитили его внука — тогда-то северянин и напал на их след.
Угрожая жизни восьмилетнего мальчика, сектанты шантажом добились согласия на проведение церемонии. Однако ту прервал Ландри, ранив Чернодрево и сбежав с учителем далеко за море. Только тогда на месте Сноудена был Денистриос — теперь Кипроза поняла, как все ошибались насчёт её старого чудного друга.
К сожалению, по дороге истекающий кровью Альф скончался — Ландри и сам с трудом выкарабкался, но умер два года спустя. Вместе с Денни он перед своей смертью привёл в замок молодого Сноу, благодаря чему его наследница сейчас осталась в живых. Снежная птица — и правда покровитель семьи Дейер.
Вот только тёмный бог, покинув тело погибшего Сиддина, вселился в доброго и беззаботного мальчонку — Деонуса. С тех пор тот кардинально и бесповоротно изменился.
Розе не давал покоя неприятный парадокс: они с друзьями убили того, кого так отчаянно стремился спасти прадедушка. Демон действительно слишком многое отнял.
Грандиозный полёт завершился на другом безлюдном побережье. Спустив Кипрозу, пернатый посмотрел на неё сверху вниз: Сноу попросил подругу больше не провоцировать его своими опасными вылазками и дать пожить спокойно. Он аккуратно подставил клюв, которым иной раз даже перекусывал людей пополам, под миниатюрную девичью руку.
Ответив нежным поглаживанием, подруга детства прошептала: «Денни искал тебя, но теперь, увы, спит непробудным сном. И всё же навести его хоть разок. Он переживал». В знак согласия Снежная птица дёрнула крылом и попрощалась: «Поменьше бы подобных поводов для встречи...»
Роза с грустью в глазах проводила крылатый силуэт. Оторвав взгляд от морской синевы и черноты скалистого острова, она посмотрела в сторону Дельфинада — путь предстоял неблизкий. Обернувшись на птицу, успевшую превратиться в мутное пятно на горизонте, северянка обиженно пробурчала: «Но я же сломала лодыжку...»
*** Двенадцатого ноября реконструкция Дома Теневого Сокола окончательно завершилась. До того момента главные герои так и не увиделись: Джин приходил в себя у доктора Темены, а Кипроза — в Доме каменотёсов. Таян стал выезжать на прогулки с Орхидной, чтобы девочка не скучала без внимания сестры, а Луций изо дня в день наведывался на стройку, где ссорился с Неоптолемеосом, чтобы вечером неизбежно помириться за пинтой горячительного.
Казалось, проволочка с выпиской Сокола была неслучайна. Даже странно, что родное гнёздышко встретило его в почти исконном состоянии, — по крайней мере, та часть, что просматривалась с площади.
К примеру, на пыльной наружной стене опять нарисовали птичью тень, хотя под рисунком установили новенькие врата. Впрочем, на подходах к ним стоял уже набивший оскомину ядрёный запах сигарет, что всерьёз насторожило юношу: неужели вонь лошадиного навоза с ними тоже н��всегда? Но, к счастью, новую конюшню построили во дворе.
Только двери отворились, радостные братья подорвались с мест и метнулись ко входу — однако внимание их атамана безраздельно захватила обстановка первого этажа. Когда навстречу ему вышли обнявшиеся за плечи Люк и Неопс, он возмущённо воскликнул: «Чья это была идея?!»
Вместо неухоженной конюшни и гниющей кухни «ревизора» встретили пёстрые диванчики с шёлковыми подушками, стены элегантно прикрывали шторы и занавески, а с одной из сторон разместился длинный бар, сплошь заставленный выпивкой. Сбоку пристроились расписные столы и стулья, а потолки сверкали люстрами.
Луций сгорал от нетерпения узнать, пришлось ли приятелю по душе его чувство стиля: для облагораживания базы он приложил массу усилий и позаимствовал несколько идей у бара «Изумрудный тюрбан»... точнее, начисто скопировал.
Юноша там, по правде, никогда не бывал, но к роскоши ему было не привыкать. Впрочем, это отнюдь не значило, что он одобрял подобный выбор — ранее Политимос с трудом сбежал из похожей золотой клетки.
От обилия приторных ароматов уже подступала мигрень — схватившись за лоб, командир пробухтел: «Вы превратили наш дом в пошлую забегаловку...»
Конечно, ему пришлось уступить подчинённым, которые, стоит признать, действительно светились от счастья; среди всех нововведений ряды блестящих бутылок снискали особую популярность.
У южанина остался единственный вопрос — проблема финансирования этого вычурного бедлама. «Грубо говоря, мы продали командира», — лукаво улыбнулся Люк, предпочтя опустить щекотливые детали.
Всё дело в том, что позаимствованные у Леониса деньги сценарист поставил на Деонуса Никефоруса. Само собой, он ничуть не сомневался в искусности Теневого Сокола, но всё же был уверен, что противник имел выверенный план. Просчитав и организовав всё мероприятие, Луций и не мечтал о личном гонораре — он с самого начала планировал истратить весь куш на наёмничий штаб, дабы доказать Кипрозе искренность своих намерений в отношении ордена... а заодно избавиться от унизительного прозвища трусливого квартиранта с третьего этажа.
Сама северянка, сидевшая за баром, тоже не преминула подойти поприветствовать Правого Клинка. И очень кстати: у него к ней накопилась уйма вопросов, — хотя он не рисковал задавать их при других патрульных.
Вскоре к стойке подтянулись Таян и Люк. За стаканчиком Имбирного напитка, рецепт которого был подсмотрен всё в том же «Изумрудном тюрбане», их приятельская беседа вернулась к обсуждению Никефоруса. Кроме нашей четвёрки никто не знал, как тот встретил свой конец: полководец пока числился без вести пропавшим.
Поскольку в этом происшествии фигурировало слишком много необъяснимых вещей, ребята не торопились с донесением для городских властей. Даже если заброшенный остров отыщут, прилив вскоре смоет большую часть следов — если, конечно, напротив, не вынесет на берег уцелевшие трупы.
Никефорус расправился с Чэ Джу и его приспешниками, почувствовал предательство с их стороны. Парадоксально: те следовали своей миссии целых три тысячи лет, а провал потерпели одним днём. Состояние древа Сина вселяло надежду на то, что восстановить его уже невозможно.
Вместе с тем, процесс восхождения в боги друзьям всё ещё оставался непонятен. Кипроза склонялась к тому, что Виталиса следовало считать кем-то вроде могущественного колдуна, помешанного на культе бога кражи. Но где бы ни крылась истина, коварный план призыва пошёл наперекосяк. Неужели мистическая сущность давным-давно пропала, а фанатики просто не догадывались об этом?
В день церемонии произошло кое-что ещё: верхние уровни «Аркинума» обрушились, словно по округе прокатилось землетрясение. После расчистки завалов театра под ними обнаружились гигантские древесные корни, которые, стоило им только встретиться с солнечными лучами, сразу зачахли.
Это ли настоящее Чернодрево? Тогда что же они видели на острове? Одну из его частей?
Джин предположил, что у растений общие корни, переплетённые на огромном расстоянии: когда наружу пробился малый «росток», древо в Дельфинаде тоже возродилось, — а когда погиб, старшее постигла та же участь. Роза продолжила: «Вполне возможно, во времена Сина остров был районом города — они не так уж и далеко друг от друга».
Когда их разговор дошёл до темы спасения Дейер, не дававшей покоя одному Соколу, объяснений тот так и не дождался: Левый Клинок признался, что некий доброжелатель попросить оставить детали в тайне. Вместо этого он взглянул на Ганакс, столь своевременно вернувшийся спустя тридцать лет: Эвернайт рассказал, что меч покоился в могиле пасынка Карона, — это был своеобразный прощальный подарок мальчику.
Шумная компания проходящих мимо патрульных прервала их обсуждение — не имея закалки по части распития спиртного, те успели изрядно накидаться. Захмелевший Хал ненароком поставил командира в неловкую ситуацию, попросив того исполнить песенку, — как оказалось, стараниями Каяра потаённые таланты Джина уже не являлись таковыми. Вспомнив, какую похабщину он пел сослуживцам, в этот раз Джин наотрез отказался.
Заинтересовавшись вокальными данными домоправителя, Кипроза выудила из кармана какую-то вещицу и зажала её в кулачке. Заметив пытливый взгляд собеседника, она ухмыльнулась: «Тогда будешь должен мне одну песню!», и передала Джину табличку из слоновой кости. Литеры на обороте гласили: «Бессрочный пропуск», а ниже красовалась подпись Великого Тиреноса.
Кипроза и сама не знала, за какие заслуги удостоилась такой чести, — на подобный абонемент мог рассчитывать даже не всякий аристократ. Скорее всего, пропуск принадлежал её прадеду — похоже, библиотечный король поступил так неспроста. Видимо, это своего рода извинение за подмоченную репутацию семьи.
Через пару минут Дом Теневого Сокола заполнил манящий аромат. Харат подавал фирменное блюдо наёмников — фаршированную курицу.
Взглянув на соседку, Джин вспомнил, как опоздал на их первый общий завтрак. Уж в этот раз парой картофелин дело точно не ограничится!
---
---
← Назад
Дальше → { К Содержанию }
#ArcheAge#Benika Bathory#ArcheAge Lore#Lore#The Heirs 2#The Heirs#Chapter 13#book#novel#Наследники 2#Наследники#Глава 13#лор#роман#книга#литература#перевод#русский текст
2 notes
·
View notes
Text
[Наследники II]
[The Heirs II]
---
Глав�� 11: Приглашение Сина
Ханбон пропустил гостя внутрь, зажёг лампу, после чего посоветовал Джину повременить с прогулками в непогоду — мол, юноше ещё везёт, что его раны не ноют в дождливые дни. В ответ на встречный вопрос о его здоровье хранитель только улыбнулся, протянув гостю чашечку горячего чая.
Естественно, он был польщён тем, что принц явился лично выразит свою признательность. И всё же защита Политимоса — его неукоснительный долг, согласно которому он отныне будет ещё настойчивее отговаривать господина от дурных затей. И хоть Джин велел впредь больше так не рисковать, ифериец прямо признался, что не сможет исполнить подобный приказ.
Командир ухмыльнулся: с недавних пор подданные вообще не слишком прилежно следовали его распоряжениям. Тем не менее, он как ни в чём не бывало попросил передать благодарность и Каяру — теперь они с ним практически кровные братья.
Ханбон учтиво склонил голову: «Это большая честь. Обязательно передам!», и зачитал отчёт за последние несколько дней. В минувший период наблюдались странные передвижения подчинённых Никефоруса. Сам он, похоже, оставался в имении, но большая часть его солдат куда-то уезжали. Слежка полезных результатов не дала — их действия казались нелогичными: те попросту кружили по округе, будто не знали конкретного пункта назначения. Усадьбу посещала только адъютант Антония. Женщина также сделала несколько крупных заказов на рынке — возможно, намечался банкет. Плюс ко всему, во время дуэли Ханбон приметил в рядах полководческих подельников новое лицо. Тот же человек [Чэ Джу] позднее был замечен в постоялом дворе, где квартировали какие-то сектанты.
Сокол поручил разузнать об этом культе побольше и, при необходимости, перехватить кого-нибудь из его служителей.
Как раз в тот момент, когда Ханбон порекомендовал начальнику возвращаться домой, с улицы опять постучали — ровно столько раз, сколько требовал пароль. Растерявшийся кожевник открыл дверь, уступив дорогу фигуре в мокрой накидке, — из-под капюшона выглянула Роза. Джин изобразил эмоцию, в равной степени способную описать как удивление, так и рассерженность.
Понимая, какой им предстоит разговор, Ханбон принёс новую порцию чая. Прежде чем он успел подобрать слова, девушка первой огорошила Правого Клинка: она знала о его королевском происхождении. После продолжительной заминки Эвернайт резюмировал ситуацию так: «Кажется, в моё отсутствие многое произошло. Я выслушаю дельные советы, но прошу не делать скоропалительных выводов. А теперь разрешите откланяться».
Перекинувшись парой фраз с хозяином лавки, Кипроза поспешила следом, но Джин уже успел прилично отдалиться.
Догнав его, северянка попыталась оправдать лавочника: тот действовал исключительно с целью защитить принца. Поскольку ему не давали позволения навещать братьев Сокола, пришлось всё же рассказать об этом месте. Иначе говоря, это банальная кооперация, на которую не стоило бурно реагировать.
Джин поднял подбородок, собираясь заверить, что вовсе не злится, — и их с северянкой взгляды встретились. Он даже не знал, какую гримасу ему состроить. Хорошо, что лил дождь — долго так простоять они не могли.
Затем ливень поутих, повеял свежий ветерок — разбойник замедлил шаг, и Кипроза попросила дать ей руку. Вместо ладони она ухватила Теневого Сокола за запястье, проверив пульс. Отчего-то тот вспомнил, что в детстве часто болел.
Когда девушка уже почти отпустила его, Джин повторил её предыдущее движение. Краем глаза он заметил, что при этом на лице подруги не дрогнул ни один мускул. Юноша озвучил вопрос, который снедал его всё это время: почему же ради него чужестранка пошла на подобный риск?
Роза вдруг вспомнила их первую встречу... Предложение остаться в Доме Теневого Сокола... И как она согласилась, несмотря ни на что... Всплыли даже старые воспоминания, в которых она взяла ответственность за судьбу сестрёнки, а спустя несколько лет покинула Дейеров... Ей казалось, что она никогда не станет скучать по отчизне, но всё обернулось немного иначе. Кипроза вдруг поняла, что бабушка и двоюродный брат защищали Крепость Ели отнюдь не из-за того, что не знали широты окружающего мира. Теперь и у неё появилась собственная «Крепость». «Раз уж я решила что-то оберегать, я не сдамся», — подытожила девушка.
Джин задумчиво насупился. Роза и сама не до конца осознавала веса сказанного. Только наёмник собирался что-то ответить, она резко оборвала его, достав из-за пазухи конверт — внутри ждало приглашение.
*** Большая часть членов братства лениво шаталась по двору базы каменотёсов, будучи не в силах заставить себя отправиться на поиски командира. Харат, завидев его, облегчённо воскликнул. Подбежавший следом Хал сообщил, что внутри главу ждёт некий родственник.
Южанина одолело дурное предчувствие, — однако оно тотчас испарилось, как только возле Таяна и Люка он заметил знакомые серебристые волосы и расслышал хриплый голос их обладательницы.
Сара Израм ехала сюда, чтобы почтить память погибшего внука — но раз тот цел, да ещё и не отказывает себе в рандеву с девушками — она, дескать, напрасно проделала свой путь.
Услышав слово «внук» в собственный адрес, Эвернайт пришёл в почти детский восторг — это значило, что слова, сказанные им на прощание в Камахе, были услышаны. Обернувшись на друзей, определённо заметивших, как он засветился от счастья, Джин представил им вдову своего старого учителя.
«Не... неужто Карона Бендигейта?» — опешил люк. Старушка злобно стрельнула в него глазами, но трубадур, получив одобрительный кивок от Джина, продолжил трещать. Таян и Роза одновременно протянули ладони, чтобы закрыть энтузиасту рот, но бабуля рассмеялась: порой ей самой не верилось, что она связала жизнь с легендой преступного мира. Луций присел около её кресла и протянул руку. Он попросил о беседе тет-а-тет, чтобы собрать материал для пьесы о Кароне.
Полюбезничав со сценаристом, Сара снова посмотрела на названного внука: «Негоже старикам отнимать время у молодых... Значит, хочешь поквитаться? <...> Зачем? Обидно за проигрыш? Бесит несправедливость?»
Если посудить, причин для возмездия у того скопилось предостаточно — вплоть до спасения Дельфинада, — но Эвернайт ограничился лаконичным «Просто мы ещё не закончили». Он понимал, что Сара и Карон не подставились бы под удар добровольно, но у него ситуация иная: молодой Сокол вынужден идти прямиком в лапы смерти как раз ради того, чтобы обрести шанс на выживание.
Сара Израм с невозмутимым видом достала из-под подола мантии внушительный свёрток, немедленно передав его будущему воздаятелю. Под тканью скрывался длинный тонкий меч, от гар��ы до самого острия инкрустированный золотисто-алым узором, напоминающим вспышку молнии. Несмотря на грязь, забившуюся в щели на эфесе, Ганакс мигом приковал к себе внимание всех присутствующих.
Джин взвесил клинок в руках и опустил на кровать, а рядом расположил свой нынешний, отлитый по образцу учительского, — они оказались невероятно похожи, но оригинал был поистине неподражаем. Выходит, Карон годами сражался лишь репликой?
Перед тем, как проститься, бабушка напоследок спросила у провожавшего её Джина: «Ты знаешь, почему Ирхо прозвали Теневым Соколом?» Тот отрицательно помотал головой. Суть же таилась в следующем:
Стоило появиться лишь тени Ирхо, звери без оглядки разбегались кто куда — даже самый зоркий глаз не был способен разглядеть молниеносного хищника. Ни один сокол не сравнился бы с Ирхо, но мало кому довелось уловить эту разницу. Так в устах людей она стала соколом, присутствие которого выдавала лишь собственная тень.
*** На рассвете следующего дня четыре фигуры стояли на пустынном берегу. Ночью Джин, Роза, Таян и Люк долго пытались разгадать загадку с пригласительным письмом и пришли к выводу, что их позвали на коронацию самопровозглашённого короля Сина, Виталиса, именем которого и был подписан конверт.
Что же тот замышлял? Если местом церемонии назначен отдалённый укромный остров, значит крушение Дельфинада откладывалось? Согласно докладу Ханбона, постоялый двор и усадьба Никефоруса к утру полностью опустели — в городе не осталось слуг полководца.
Даже Кипроза и Луций, проштудировавшие летописи, не имели никаких догадок. Пропажа Альфа Сиддина очевидным образом вела к Сину, но никто ни на йоту не приблизился к тому, чтобы распутать дело. Зачем религиозные фанатики вообще на него нацелились? Связан ли с этим Ландри Дейер, ученик Сиддина? Закрались подозрения, что более детальной информацией мог располагать Хоан, который пытался ею воспользоваться. Однако стоило ли сейчас сознательно идти в ловушку, чтобы разобраться во всех хитросплетениях?
Приглашённым велели ждать на том самом побережье, где Кипроза и Орхидна обнаружили знамя. Как и всегда, ферре первым завидел прибывший за ними малый парусник.
Насчитав всего семерых неприятелей, Луций — единственный невооружённый — пошутил, что ��ратья-соколы возьмут на себя по трое, начинающая чародейка кое-как справится с одним, а он непременно должен за всем внимательно проследить, чтобы воплотить результаты их трудов на бумаге, а при необходимости сочинить воодушевляющую рапсодию.
Ненадолго юмор приободрил их, но спустившийся с корабля мрачноватый тип быстро развеял остатки оптимизма.
---
---
← Назад
Дальше → { К Содержанию }
#ArcheAge Lore#Benika Bathory#ArcheAge#Lore#The Heirs 2#The Heirs#Chapter 11#novel#book#Наследники 2#Наследники#Глава 11#лор#книга#роман#перевод#литература#русский текст
2 notes
·
View notes
Text
[Наследники II]
[The Heirs II]
---
Глава 4: Возвращение Джина
По достижении судостроительного района количество любопытных глаз выросло, некоторые зеваки даже увязались за всадниками. Чем ближе те подъезжали к Парусному перекрёстку, тем меньше окружающие скрывали свой интерес. Все они будто следовали за гастролирующей труппой.
У Джина появилось странное предчувствие... люди словно ждали, что он сам все поймёт. Наёмник обернулся: кто-то радушно поддержал его громким выкриком — и толпа немедленно последовала примеру незнакомца.
Вместо ответа Джин дежурно улыбнулся и продолжил движение. Он поспешно миновал переулок и вышел на площадь. Добравшись до знакомой, теперь разрушенной чёрной стены, Сокол оторопел, с трудом разбирая комментарии взволнованного Джамалика.
Спустя мгновение юноша со всех ног ринулся к дому. Его лицо сковало судорогой от ужасающего вида на обломки родных стен, лопнувшие мешки с песком, оторванные створки дверей и окровавленные простыни. Окна были забиты, а кое-где выстроены баррикады. Невероятно, однако здесь определённо прошло крупное сражение. Но каким образом? Это же Дельфинад, а не крепость на окраине диких земель!
Только он задумался о том, куда подевались братья, как с кухни его кто-то окликнул: это был Харат. Парень сбивчиво затараторил, и, посмотрев на выражение лица атамана, плюхнулся перед ним на колени, прося прощения. Командир молча уставился на него сверху вниз, забыв даже попросить подняться.
Харата сложно назвать хорошим рассказчиком, но в общих чертах он описал произошедшее, а также доложил, что командир Таян увёл всех на ночлег в безопасное место.
Придя в себя, Джин принялся судорожно вспоминать всех, кто предположительно находился в здании во время битвы. Послышались чьи-то голоса: к Правому Клинку поспешили ещё семеро ребят. Как и их товарищ, они шумно пали ниц.
Когда договорил Неопс, повисла тишина... лишь ветер лениво гонял клочки по развалинам. Молчание нарушил вопрос Джина о судьбе погибших и пострадавших.
Решив, что выслушал достаточно, он поднял руку, чтобы остановить доклад.
Осмотрев здание и прилегающие баррикады, они с Джамаликом заключили, что подобное сражение могло привести и к куда худшим последствиям. Этот результат достигнут за счёт умелого руководства Таяна? Слава богам, Каяр и Ханбон тоже подоспели вовремя, хотя и не имели опыта в командовании или разработке стратегий.
Эвернайт подозревал, что удачному исходу способствовал кто-то ещё, ведь Левый Клинок собирался уехать из города — в свободное время тот всегда предпочитал небольшие вылазки на природу. В этот раз кочевник отправлялся к месту, где река Нами разделяется на западный и восточный потоки. Путешествие в лучшем случае заняло бы три-четыре дня. Могли ли поменяться его планы?
Вернувшись к подчинённым, Джин тоже встал перед ними на колени. Пока растерянные бойцы соображали, как правильно отреагировать, он поклялся, что отомстит — именем Теневого Сокола.
*** Кипроза и соколиные братья укрылись на побережье — на базе бандитов, прозванных каменотёсами. Отсюда открывался великолепный пейзаж на туманное море, но в тоже время здесь было не слишком уютно: холодный ветер разносил запах соли и гнили. Что ещё отвратительнее, неподалёку сбрасывали городские отходы.
Как и многие прочие, это убежище находилось в ведении Десницы Альморама. Начальник местного Патруля, Даниэль, водил дружбу с Джином, а потому охотно принял гостей. Возможно, сейчас он уже пожалел о своем решении, потому что без присмотра «старичков» соколята и каменотёсы не слишком-то ладили.
Северянка примостилась на каменной ограде недалеко от входа, откуда хорошо просматривалась дорога. Рядом ошивались и каменщики, украдкой сплетничающие о девушке — Ашабелю такой приём явно пришелся не по душе.
Он отвесил несколько пинков по забору, но его предупреждение осталось непонятым. Тогда парнишка протиснулся между задирами и в шутливой манере намекнул на их скудоумие — уколы и правда дошли до тех не сразу. Затем они попытались схватить Ашабеля, но тот легко ускользнул. Каменотёсы погнались за ним — мальчуган вскарабкался на крышу дома, насмешливо вытанцовывая там. В следующий раз Ашабель скрылся в узком лазе, ведущем во дворик соседнего дома. Не сумев пробраться следом, преследователи решили подстеречь мелкого проказника на тропинке.
Когда из укрытия послышались шаги, камнерезы, ехидно ухмыляясь, широко расставили руки, готовясь поймать сорванца. Тот вынырнул из переулка и дёрнул им навстречу с криком: «Адъютант!» Забияки замешкались, услышав непривычное обращение, однако схватили Ашабеля и уже потащили за угол, как вдруг возникшая позади тень велела отпустить парня.
Несколько испуганных хулиганов сразу признали Джина. К их везению, Эвернайт ограничился парой отвлечённых фраз и прошёл дальше. Потрепав Ашабеля за волосы, он похвалил паренька за то, что тот уцелел в осаде.
Наёмник был рад и тому, что Роза всё же осталась с командой. Он ещё многое собирался обсудить, но их неловкую беседу прервал гомон, поднятый налетевшими братьями. Словно птенцы, те со всех сторон облепили главаря, будто не виделись с ним несколько лет. Некоторые наверняка и расцеловали бы его, не будь так измотаны.
Джин пожал руку подошедшему командиру Даниэлю, крепко обнял Таяна. Ферре признался, что и сам опоздал на основную заварушку — главный же вклад в оборону внесла Роза. Напарник редко перекладывал свои заслуги на других... Неужели соседка прибегла к магии?
Повернувшись в сторону девушки, Сокол обнаружил на её месте Нану, сверлившую наёмника взглядом. Прежде чем юноша успел виновато улыбнулся ей, девочка сложила пальцы в знак «Онэр» — двадцать первую эфенскую руну, знаменующую загадку или предостережение. Он неожиданно понял, что уже знает ответ на ещё не заданный вопрос, — и внезапно заявил, что ей не следует в это вмешиваться...
---
---
← Назад
Дальше → { К Содержанию }
#ArcheAge#Lore#ArcheAge Lore#The Heirs#The Heirs 2#Chapter 4#Benika Bathory#novel#book#Наследники 2#Наследники#Глава 4#роман#книга#лор#перевод#литература#русский текст
2 notes
·
View notes
Text
[Наследники II]
[The Heirs II]
---
Глава 1: Сара Израм
Однако битва шла не по плану. Вопреки ожиданиям, защитники по-прежнему держались: они даже избавились от катапульты. У Антонии сложилось впечатление, что ими руководит человек с военным опытом.
Она предложила выслать за бандитским главарем поисковую команду. Прервав долгое молчание, Деонус распорядился оставить всё как есть. Женщина недоумевала, почему тот безразличен к возможным жертвам среди его подчинённых. Особенно её возмутил факт, что полководец, как внезапно выяснилось, знал об отбытии Теневого Сокола на рассвете.
Деонус даже забыл разозлиться в ответ на сомнения подопечной. В ту минуту его заботило лишь чтобы наемник увидел последствия и непременно откликнулся на вызов... нет, чтобы тот сам нашел его.
Антония стояла на своём: по её мнению, уже нанесённый ущерб должен был в полной мере взбесить врага. Тогда мужчина поинтересовался, появились ли погибшие. Офицер уже было облегчённо вздохнула, но тут полководец прибавил: «...с их стороны». Он намеревался убить стольких, сколько возможно, дабы преподать им урок.
Тот, кто когда-то опозорил Никефоруса, — вовсе не Джин Эвернайт, а Карон Бендигейт. Но мужчина больше не различал этих двоих. Однако, будь Карон жив, он был бы немощным стариком, а вовсе не парнем вроде Джина. Юноша обладал тем, что уже утратил военачальник, — силой и молодостью. Словно Бендигейт отнял все это и передал новому Соколу.
Когда Антония вышла, полководец взял что-то со стола и примерил к собственной руке. Размер и правда совпадал. Предмет для него явно многое значил: ласково проведя по нему рукой, он бережно положил его на место.
Закрыв глаза, Никефорус утонул в своем кресле, тихо бормоча: «Если бы только я мог всегда оставаться молодым и совершенным...» Покоившаяся на столе ветвь неожиданно встрепенулась.
*** Если проскакать полдня верхом из Дельфинада на восток, взору открывались поля Камахи — края, богатые зерновыми и злаковыми культурами. По тропинке, протянувшейся сквозь белые колосья, ехали двое.
Джин слушал рассказ Джамалика о его прошлом визите сюда, когда та бабуля, Сара Израм, укрыла его от надвигавшегося урагана. Сегодня на горизонте тоже виднелись тяжёлые тучи, сулящие бурю. Посмотрев на небо, Джин произнёс: «Чарухарубом снял засов».
Кажется, от погоды зависело и настроение старушки — тогда она даже угостила Джамалика тарелкой овсянки. После трапезы выяснилось, что блюдо было приправлено блохами — правда, голодного странника это ни капельки не смутило.
Эвернайт охотно верил во вкусовые качества подобного кулинарного изыска — ему не раз приходилось пробовать еду и похуже. Чего стоила «Оливковая птица» — деликатес, который едят со всеми потрохами. Или его тара с водой, в которой во время похода на занданийцев чудесным образом оказался конский навоз...
Спутник не стал расспрашивать: он лишь отметил, что Политимос сильно изменился.
Завидев за пшеничным полем крышу здания, всадники подогнали лошадей. Это был низкий крепкий дом зажиточного фермера, сдающего участки местным землепашцам. Казалось, в таком доме могла расположиться целая община, но в прошлый раз Джамалик встретил тут лишь одну немолодую даму.
Спешившись первым, он трижды постучал в дверь — вскоре со двора донёсся чей-то голос. Горбатый высокий силуэт, похожий на мужской, принадлежал седовласой женщине — впрочем, ещё лет десять назад она, вероятно, пользовалась популярностью у противоположного пола. Джин невольно вспомнил о матери: ей уже за сорок, и она по-прежнему неотразима. Он знал, каких усилий это стоило, но однажды и её красота поблекнет — сможет ли она это вынести?
Старуха пристально осмотрела бандита с ног до головы, а затем резко повернулась и пригласила в дом.
Внутри было темно и прохладно. Женщина указала на самый приличный стул перед обеденным столом — Джин попытался вежливо отказаться, но та грубо настояла.
Пока варился кофе, она продолжала внимательно изучать Эвернайта. Догадавшись, о чём могла думать хозяйка, он просто спокойно ждал. Парень предположил, что Сара приходилась наставнику сестрой или возлюбленной, возможно, даже женой. На её щеке он заметил тонкий шрам.
Налив себе и гостям кофе, она достала небольшую коробку. Джамалик поспешил отпить из чашки прежде Джина — через силу сделав глоток, он закашлялся: на вкус точно яд. Бабушка пошутила: «Да, балбес! Скоро твои конечности посинеют и опухнут». Поначалу тоже поморщившись, Джин всё же распробовал напиток и посоветовал подчинённому повторить попытку. Тот вновь остался недоволен, и бабуля, рассмеявшись, угостила его пастилой с тростниковым сахаром. «Балбес» без колебаний забросил гостинец в рот и улыбнулся.
По ходу беседы тон старой леди смягчился: Джамалику удалось разрядить обстановку. Но всех проблем он решить не мог, ведь Джин приехал ворошить прошлое Сары.
Задумавшись, он приметил у неё ещё один шрам, под подбородком, — видимо, кто-то метил в самое уязвимое место, но в последний момент ей удалось увернуться.
Немного помешкав, он рассказал о зеленой книжице, признавшись, что пришёл от упомянутого в ней человека. Ранее Политимос изучал ораторское искусство, но сейчас, как назло, никак не мог подобрать правильных слов, хотя и ждал этой встречи лет десять.
Юноша вытянул из-за пазухи скрученный кусок пергамента: на нём была изображена птица, расправившая крылья. Довольно детальный рисунок, если не считать отсутствия глаз, — словно птица парила в темноте... Нет, скорее это её тень.
Какое-то время Израм молча разглядывала картинку, а затем спросила, срисованный ли это эскиз. Достав со шкафа чернила, она окунула в них мизинец и тоже набросала два крыла в разные стороны, а затем протёрла их смоченным в кофе указательным пальцем. Рисунок потёк и превратился в кляксу — результат немного отличался от того, каким Джин помнил оригинал.
Женщина не удивилась: увиденное им ранее — это Ирхо, а нарисованное ею — Теневой Сокол. По реакции собеседника она поняла, что тот не знает об Ирхо — свирепом и быстром чёрном хищнике, символе Ирхоника. Теневой Сокол подразумевает именно тень Ирхо. Она ухмыльнулась:
...Для обывателя это одно и то же. Изначально наш герой приехал из Ирхоника. Дельфинадцам его деревенское имя казалось странным, и те прозвали его Ирхо. Они не догадывались ни о значении слова, ни �� местонахождении Ирхоника — так просто было удобнее. Но выходец с Севера, Герсандо, вместо этого стал называть его Теневым Соколом, и новое прозвище быстро прижилось.
Когда разбойник признался, что не знает Герсандо, Сара принесла шкатулку со швейными принадлежностями и раскопала среди них серебряную монетку. На той были выгравированы лилия, два крестика и чёрточка — знаки, отличавшие разменные монеты Герсандо для азартных игр. Естественно, игр не только на деньги, но и на жизнь. Она вручила жетончик наследнику.
Так кто была эта пожилая дама, Сара Израм, некогда жившая под одной крышей с хладнокровным убийцей? Она просила называть её просто Сарой — у неё никогда не было мужа с фамилией Израм. Это псевдоним или девичья фамилия? Многие девушки в Дельфинаде оставляют фамилию после замужества. Однако он не хотел совать нос не в своё дело.
Заподозрив злой умысел в расспросах не в меру любопытного гостя, хозяйка заявила, что тот наверняка способен перейти к грубой силе. Услышав это, Эвернайт растерялся, и женщина, засмеявшись, схватила пергамент со стола. Казалось, она хотела его смять, но вместо этого неожиданно направила указательный палец к горлу юноши — под её ладонью пряталось миниатюрное острие. В свои немолодые годы она ждала от незнакомцев чего угодно, но только не любовных посланий.
Ещё до того, как Сара договорила, Джамалик схватил её, скрутив руку — оружие, больше напоминавшее иглу, ударилось об пол. Вскочив с места, Сокол приказал ему остановиться — напарник сразу подчинился. Принц осмотрел пострадавшую, и перевёл взгляд на подданного — тот поспешил извиниться. Джин наказал Джамалику впредь действовать ещё быстрее.
Он попросил у старушки прощения за возникшее недоразумение: будучи неопытным, Сокол тоже ждал во всём подвоха, но теперь у него не осталось сомнений на её счет. Будь у той злой умысел, с такими рефлексами она бы непременно завершила атаку — значит, это было лишь испытание. И, похоже, экзамен он провалил.
Словно в подтверждение, её губы задрожали, а рука потянулась за носовым платком. Посмотрев на южанина красными, полными слёз глазами, Израм проговорила: «Не похожи».
Наёмник объяснил, что он — не кровный преемник Карона, но через него учитель кое-что передал Саре. Подобрав её «стилет», Сокол с размаху метнул его — тот вонзился в деревянный пол, разрубив кофейное зёрнышко надвое. Старушка медленно подняла глаза на руки парня: уж не имеет ли он в виду, что Карон обучал его, незнакомого мальчишку?
Джин пришёл сюда убедиться, действительно ли первый Теневой Сокол и его наставник — одно и то же лицо, ведь он знал того как иферийского гладиатора Беку. Теперь ясно: мужчина составил новое имя из двух частей старого.
Израм забрала свое оружие и провела по нему кончиком пальца, предавшись воспоминаниям.
...Прошло около двадцати лет, на протяжении которых ей не раз хотелось расстаться с жизнью: Сара считала, что Карон жив и не возвращается. Было тяжело поверить в отсутствие вестей, но в его оправдание она выдумывала различные версии: к примеру, что тот болен и слишком слаб, чтобы писать письма. Оказалось, в это время возлюбленный обучал кого-то, а ей прислал лишь этот рисунок...
Услышав, как он погиб, Сара утёрла слёзы, взглянула на зарисовку и улыбнулась: концовка определённо в его стиле. А послание... если это какая-то загадка, то она не знала ответа — кажется, путники зря добирались сюда.
Сара Израм не намерена была продолжать разговор, ведь, невзирая на огромное количество врагов, Бендигейт ни с кем не обошёлся хуже, чем с ней. Вспылив, она упомянула некую «Клятву Ирхо».
Лишь в день смерти Беки Джин впервые увидел татуировку птицы — похоже, учитель сделал её непосредственно перед боем. Одинокий воин желал, чтобы о его судьбе узнал конкретный человек. Поэтому, даже понимая, что это его совершенно не касается, юноша хотел разобраться в сути данной клятвы.
---
---
← Назад
Дальше → { К Содержанию }
#Benika Bathory#ArcheAge Lore#ArcheAge#Lore#The Heirs 2#The Heirs#novel#book#Chapter 1#Наследники 2#Наследники#лор#книга#роман#перевод#литература#русский текст#Глава 2
2 notes
·
View notes
Text
[Наследники I]
[The Heirs I]
---
Глава 10: Обновки Розы
Сочинитель освоился в Доме Теневого Сокола даже лучше, чем Кипроза. Все, кроме холодной северянки, открыто выступили за то, чтобы он остался. Теперь штаб мрачного ордена напоминал скорее клуб по интересам.
Сдав книги в Библиотеку, писатель понял: скорее всего, Теневой Сокол возился с ним из-за того, что хотел прочесть их. Такой парадокс в образе разбойника интриговал Луция ещё больше, и тот стал внимательнее следить за ним. Эвернайт, напротив, лишился всякой заинтересованности в Квинтоне, когда завершил задачу, а потому не стал делиться подробностями своей жизни.
...По возвращении они заметили Розу, шутливо болтающую о чём-то с постовыми, что было для неё довольно необычно. Девушка как раз ждала Сокола, чтобы занять у него немного денег. Без лишних расспросов тот достал из кармана пару золотых монет — больше с собой не было, но и этого оказалось достаточно.
На всякий случай он всё же поинтересовался, куда направляется Роза. Как выяснилось, та запланировала поход по магазинам в поисках более женственного наряда, что, в представлении Джина, было ей весьма несвойственно. Нана, игравшая с Хуго, сразу же присоединилась к сестре.
Луций, будучи невысокого мнения о вкусовых предпочтениях девушки, предложил Джину вместе помочь сёстрам выбрать одежду. Юноша отвертелся, заявив, что у него чувства стиля и подавно нет. Вдобавок, там Люка могут достать Скрещенные Мечи.
Тот, в свою очередь, удивился: разве торговый район не находится под контролем Теневого Сокола? Неужто он переживает за поэта? Сказитель был уверен, что нарушителя можно просто поймать и, например, в назидание лишить руки.
Чтобы не отхватить чем-нибудь в ответ, он шустро сбежал на задний двор.
*** Площадь Джулии I славилась бесчисленными магазинчиками одежды, способными удовлетворить любой запрос: от бальных платьев до униформы и изделий из кожи. Здешнее население давно отказалось от домашнего пошива — проще было подогнать готовую вещь.
Северянки прошли мимо десятка торговых лавок, так и не решившись зайти ни в одну. В крайнем случае Кипроза подумывала купить ткань и сшить всё самостоятельно, но боялась не соответствовать последней моде. Она медлила, и от этого нервничала ещё больше. Услышав ворчание сестрицы, Орхидна потянула ту за собой — к счастью, не в фешенебельный магазин, а скорее среднего пошиба.
Роза растерялась ещё на пороге, опешив от приветливого и вежливого обращения продавца, но всё же прошла внутрь. По широкому помещению, заставленному стойками для одежды, вовсю расхаживали клиенты.
На предложение угоститься чашечкой иферийского чая — привычный жест гостеприимства в Дельфинаде — Кипроза, наконец, выдавила из себя «Спасибо». Продавец рекомендовала обратить внимание на наряд с перранским васильком, но Роза отрицательно покачала головой, и с несколько обиженной миной женщина вернулась на своё место. Многие, конечно, готовы были ухватить любой нахваленный товар, но иноземка не горела желанием приобретать абы что.
Она хотела спросить у Наны, почему та выбрала именно это место, но рядом никого не оказалось. Вздрогнув, Роза второпях осмотрелась, но, заметив в толпе золотые локоны, облегчённо вздохнула. Она поспешила взять непоседу за руку, однако за другую ту держал кто-то еще.
Незнакомка извинилась — она решила, что малышка потерялась. Роза загляделась на одеяние собеседницы: бледно-зелёное платье было очень простого покроя, но из материалов высшего качества с вышивкой ручной работы. Поверх него была накинута шаль цвета слоновой кости, а на голове красовалась жемчужная диадема. Дейер замечталась о том, чтобы выглядеть так же изящно...
Барышня попросила разрешения поиграть со столь милым ребенком — Орхидна, обычно сторонившаяся людей, тоже была не прочь пообщаться.
...Кипроза размышляла над несколькими вариантами платьев, когда Орхидна подошла и оценивающе осмотрела её. При себе у сестрички была симпатичная туника с фиалковым узором: подоспевшая следом леди объяснила, что это — лишь ни к чему не обязывающий подарок.
Роза инстинктивно напряглась, пристально уставившись на девушку. Ту как раз отвлекла подошедшая горничная, доложив о готовности тридцати комплектов для Работного дома. Похоже, она вправду была весьма обеспеченной.
Взглянув на выбранную Кипрозой одежду, молодая госпожа сделала глубокий вдох, будто не решаясь высказаться. «Модница» быстро поняла намёк и поторопилась вернуть наряд на стенд — она и сама подозревала, что несколько промахнулась.
Немного понаблюдав за Розой, незнакомка извинилась и предложила свою помощь в подборе. Быть может, именно из-за неё Нана выбрала эту лавку?
*** Джин наконец смог прочитать заветный том «Сумеречных фантазий», но результат был далёк от ожидаемого. Он возвращался домой в расстроенных чувствах, намереваясь выгнать Луция, который, возможно, в это время старательно мыл кастрюли.
Поприветствовав предводителя, Ашабель предупредил, что сегодня того ждёт нечто удивительное. Косясь на ухмыляющихся бойцов, Эвернайт поднялся по лестнице, когда навстречу ему как раз вышла Роза: её новый облик изумлял. Прежде растрёпанные волосы теперь были аккуратно собраны и переплетены атласной лентой, открывая белую шею. Она напоминала особу из светского общества, но холодный взгляд подчёркнутых глаз выдавал всё ту же Розу. Ради чего она так преобразилась? Джин поинтересовался, важно ли для неё его мнение — и та подтвердила.
Девушка спустилась на первый этаж, где тут же поднялся недовольный шум: куда она дела то женственное платье? Ведь командир ещё не видел его! Джин пришёл в себя и насупился: на свору мужланов такие радикальные превращения могли оказать непредсказуемый эффект. Не колеблясь, он спустился к ним и заявил: «Если вам нужна женщина — ищите её в другом месте. В Доме Теневого Сокола их нет. Тот, кто переступает этот порог, либо становится соколиным соратником, либо изгоняется!»
Подчинённые сразу заметили перемены в голосе главаря: обычно такой резкий тон он использовал в угрозах или ультиматумах. Повторив правило ещё раз, он дождался ответа «Да» и вернулся наверх, а Роза отправилась на кухню.
Только дверь в комнату Клинков закрылась, бойцы переглянулись — на их лицах отчётливо читалось смятение... ведь они просто высказали комплимент! Кто-то вдогонку ляпнул, что Джин никогда не любил ничего связанного с женщинами.
...Сложив оружие и стянув верхнюю одежду, Джин окунул лицо в чан с водой и задумался. Действительно, приводить девушку в дом, полный мужчин, было недальновидно. Сегодня он сделал им предупреждение, но присутствовали при этом не все. Ситуация могла повториться: это не те люди, что умеют обращаться с женщинами и способны совладать с собой. Наверняка среди них нашлись несогласные. Если Роза захочет уйти, Соколу придется смириться с её решением. А если пожелает остаться, нужно быть осторожным — в том числе, следовало провести черту между ней и собой, чтобы не уподобляться остальным.
Он вспомнил слова Люка о том, что братья были отличными воинами, но им недоставало такта и широты кругозора. Джин не знал, с чего лучше начать их перевоспитание. Должен же среди них найтись хоть кто-то с задатками хороших манер... В конце концов, мы — в интернациональном Дельфинаде, самом средоточии мировой культуры и знаний!
Раздался стук. В дверях появилась Роза, уже успевшая расплести свои роскошные пряди. Попытавшись извиниться, в ответ она встретила возражения юноши: это ему стоило просить прощение за дурное воспитание братьев.
Услышав, что та ожидала подобной реакции, Эвернайт с каменным лицом спросил, зачем же она тогда так поступила. Девушка призналась, что хотела узнать, способна ли понравиться противоположному полу — есть тот, на кого она желает произвести впечатление. Если из-за этого инцидента он скажет ей уйти, она подчинится.
Сдержанность Джина сменилась растерянностью. То ли она хотела удивить его, то ли говорила нелепицу беспричинно. Как бы то ни было, сам он ранее уже принял решение насчет её пребывания здесь. Однако предложил вернуться к разговору через пять дней, когда будет видно, изменится ли поведение ребят. И ещё предостерёг: в ближайшее время Роза стоит быть особенно осторожной, ведь он покинет город на пару дней.
---
---
← Назад
Дальше → { К Содержанию }
#ArcheAge Lore#Benika Bathory#ArcheAge#Lore#The Heirs 1#The Heirs#Chapter 10#novel#book#Наследники 1#Наследники#Глава 10#лор#роман#книга#перевод#литература#русский текст
1 note
·
View note
Text
[Наследники II]
[The Heirs II]
---
Глава 6: Первый осенний дождь
В доме доктора-фармацевта Темены — по совместительству посудной лавке её супруга — разместили двоих пострадавших. На самом деле ни врачебной, ни аптекарской лицензии женщина н�� имела, однако подпольно принимала клиентов в подсобных помещениях магазинчика. Талант у неё и правда был незаурядный, поэтому она быстро заслужила широкую известность в узких кругах.
Вейрон лежал в отключке с глубоким плечевым ранением, а Грегору изуродовали лицо, чудом не раздробив череп. Едва завидев командира, даже в таком незавидном положении тот кряхтя стал извиняться и благодарить за оказанную честь. Бедолага внушил себе, что не справился с ролью соколиного брата, и ему следует подать в отставку. Оборвав его на полуслове, Джин выпалил, что если тому предложили новую работу, он готов платить вдвое больше. Грегор рассмеялся, но почти сразу взвыл от боли.
Склонив голову, будто извиняясь, Правый Клинок попросил Темену позаботиться о его парнях. Впрочем, жизнь Вейрона сейчас зависела скорее от божественной милости Нуи. В храме владычицы Потустороннего мира Эвернайт поставил шестнадцать свечей. Похоже, посещение подобных мест было для него в новинку, но богиня забрала уже четырнадцать его подопечных, и теперь он пришёл просить, чтобы этого не повторилось.
Общественный интерес к нему по-прежнему не угас. Казалось, поддержать наёмника хотели многие, но мало кто решался. Почему они так сопереживали ему?
О предстоящем поединке гудела вся «столица», но мысли бандита были заняты другим: разрушенным домом, волокитой в инстанциях, проблемой временного жилья, уходом за пострадавшими и поддержанием боевого духа выживших. Чтобы немного развеяться, он решил пройтись до места грядущего боя.
Тем утром юноша уже побывал в центральном штабе Десницы Альморама. Обычно начальник Патруля, не сумевший защитить базу, получал по меньшей мере выговор, но глава ордена не винил Сокола. Вероятно, даже наоборот: он был рад, что теперь к организации приковано такое внимание. Предложив помощь в оплате ремонта, а также отсрочку выплаты налогов на два месяца, шеф попросил не таить обиды из-за того, что никто не пришёл им на выручку. Джин прекрасно понимал его намерения: того ждёт повышение в случае победы Правого Клинка. Но Джин, само собой, сражался вовсе не ради престижа Десницы.
Не преследуя какой-либо конкретной цели, Эвернайт решил заглянуть и в Дом Теневого Сокола, прежде чем там стартовали ремонтные работы. Он просто надеялся уловить нужную атмосферу и получше настроиться на бой.
Постепенно небо заволокли тучи, полился дождь — незаметно подступала осень. Все вокруг спешили укрыться от непогоды — но не Джин. Добравшись до Соколиной площади, парень уставился на собственный дом, словно случайный прохожий, впервые забредший в квартал. Почему-то именно такая иллюстрация возникала в сознании Джина, представляющего себе здешнюю обстановку десятки лет спустя.
Не осознавая первопричины этих мыслей, он взглянул на почти стёртое изображение сокола за авторством Леданоса, а затем подставил лицо каплям дождя. Принц приехал сюда ради Великой Библиотеки, а Теневой Сокол родился совершенно случайно. Он не собирался жить под этой маской вечно. И, тем не менее, сейчас на нём лежала ответственность за всех, кого он взял под крыло.
Но обязательно ли идти таким путем? Для мести есть множество других способов. Будь он Карон Бендигейт — пробрался бы прямиком в усадьбу полководца и прирезал недруга. И всё же Джин выбрал защиту чести Теневого Сокола — возможно, ему придётся за это умереть.
Единственный, кто был против дуэли, — Ханбон. Джамалик, вернувшийся от Сары Израм, всё рассказал коллеге — и теперь тот прекрасно понимал, почему Никефорус ждал именно Политимоса и почему питал к нему ненависть. Ханбон не сомневался: Деонус что-то замыслил, иначе никогда бы не предложил поединка. Джин не должен ставить на кон всё: жизнь бандитского главаря — лишь временная роль, а настоящая — не в пример ценнее.
Однако Политимос, недолюбливающий собственное имя, всегда отличался отчаянным нравом: ему нравилось бередить свои старые раны и следовать за манящим вкусом риска. Один лишь взгляд на Ханбона вызывал в памяти отголоски сумасшедшей битвы за Тень Колодца, что их объединила.
Ностальгические настроения прервало нежданное появление Кипрозы. Теневой Сокол смутился, вспомнив о словах, которые не решался произнести со вчерашнего дня. В руках соседки он заметил штопаную тряпичную куклу, без которой, как оказалось, не могла уснуть Нана. Новость о том, что девочка не смыкала глаз уже четверо суток, не на шутку встревожила Джина. Неужели тому виной увиденные кровь и насилие? Гостья с Севера ухмыльнулась. Нана — не из пугливых детей: на родине ей часто приходилось становиться очевидицей военных конфликтов.
Роза осмелилась вкратце рассказать об особом даре сестрёнки, к которому они прибегают лишь в случае крайней необходимости, — таком как атака «Пятнадцатого полка». После обращения к этой силе Нана теряет человеческие привычки и здравомыслие, а также аппетит и желание идти на контакт — однако она поддаётся базовым инстинктам, совершая импульсивные действия. Если сестры утратят контроль над этим явлением, может наступить следующий этап. Впрочем, Кипроза не стала раскрывать, в чём тот заключается и к каким страшным последствиям может привести.
Наёмник предложил свою помощь, и Дейер заверила, что воспользуется ею, если однажды не хватит сил справляться в одиночку. Дальнейшие расспросы смысла не имели: очевидно, секрет Наны пока останется за закрытой дверью, но есть вероятность, что когда-нибудь Джина пригласят за порог.
Решив сменить тему, северянка сообщила Соколу о странном человеке, замеченном в рядах Никефоруса: судя по всему, он немало знал о Нане, а также владел неведомой магией. В конце концов, первой мишенью «Полка» стал именно ребёнок. Кипрозе казалось, что к её запрету на посещение Библиотеки причастна та же таинственн��я персона. Иными словами: события — на первый взгляд независимые — при ближайшем рассмотрении оказываются переплетены. Вместо незаметного похищения двух чужестранок полководец устроил провокацию, направленную на честь Теневого Сокола. Похоже, он образовал взаимовыгодный союз с некой группой, интересующейся даром Наны.
Молодые люди пришли к заключению, что сведения о Сине стоит поискать в архивах Библиотеки.
Юноша снова задумался о том, как много пришлось пройти иноземке после знакомства с ним. Перед отъездом в Камаху он просил подождать пять дней — сегодня истекал последний. Конечно, он надеялся, что девушка останется, но после всего приключившегося было бы бестактно просить об этом.
К его удивлению, в глазах юной волшебницы ситуация кардинально отличалась: все проделанные ею усилия были продиктованы не только стремлением выжить — она действительно считала своим долгом оберегать новый дом и товарищей. Предвосхитив вопрос наёмника, Роза почти в точности процитировала его: «Тот, кто переступает порог этого дома, становится соколиным соратником». Произнесённые тогда лишь ради её защиты, эти слова в итоге повлияли на Розу самым непредсказуемым образом.
Эвернайт наконец осмелился спросить об уходе прямо — собеседница невозмутимо уточнила, не рассчитывал ли он на подобный исход. Парень поспешил оправдаться, но вместо того, чтобы дать ему продолжить, Роза сделала шаг навстречу и протянула руку. Увидев замешательство на лице юноши, она потрясла ею в нетерпеливом жесте. Южанин неуверенно положил свою смуглую ладонь сверху, и в тот же момент хрупкая барышня с неожиданной прытью потащила его на себя. На секунду патрульный растерялся, но следом рефлекторно схватил «соперницу» за запястье, согнул её руку и притянул к себе. Осознав, что произошло, он всё же отпустил девушку, но на несколько коротких мгновений они оказались совсем близко друг к другу.
Слегка оттолкнув Теневого Сокола, «потерпевшая» отпрянула, чтобы убедиться, все ли в порядке с её кистью. Быстро спрятав ту за спиной, она с улыбкой пояснила: таким образом её бабушка проверяла готовность солдат. Джин решил не спрашивать, отчего она сочла это необходимым. Взамен, отбросив вину и стеснение, он произнёс заветное «Не уходи! Останься». Словно согреваясь, Роза обхватила себя руками и ответила: «Хорошо».
Оба притихли и задумались о смысле вышесказанного, пока Дейер первой не решила удалиться. Ненадолго задержавшись в одиночестве, Правый Клинок перемахнул через другой полуразрушенный проход — тот, что когда-то можно было назвать «парадным».
Напоследок он обернулся: рисунок птицы на родном гнёздышке напомнил о Кароне и его наследии — о всём том светлом, что подарило его прозвище за два года в Дельфинаде. Юноша провёл это время как никогда близко к собственному естеству — здесь он не был скован бременем наследника Иферии. Даже посланные случайными прохожими улыбки навсегда отпечатаются в его сознании... Также он вновь проанализировал произошедшее между ним и Розой: ему показалось, или та погладила его по спине?
---
---
← Назад
Дальше → { К Содержанию }
#ArcheAge#ArcheAge Lore#Lore#Benika Bathory#The Heirs 2#The Heirs#Chapter 6#novel#book#книга#роман#Наследники#Наследники 2#Глава 6#лор#перевод#литература#русский текст
1 note
·
View note
Text
[Наследники I]
[The Heirs I]
---
Глава 8: Беспечный день книжного вора
В тени веранды сидел молодой человек, зарывшийся в кипе черновиков и различного чтива. Отодвинув уже третью чашку остывшего крепкого кофе, гость одно за другим уплетал миндальные печенья. Внезапно скривившись, он нахмурился и запустил руку в волосы, вслух размышляя о жизни в полном несоответствий мире, где сладости так тесно сосуществуют с горечью.
Вдруг кто-то ему возразил. Голос принадлежал одинокому посетителю, занявшему один из соседних столиков, — похоже, тот ожидал заказ. Не задумываясь, мыслитель просто кивнул и вновь предался сочинению поэтических пассажей. Второй гость оказался сведущ в подборе рифмы, и Луций Квинтон с почтением ему представился — в ответ собеседник назвал и своё имя: Джин.
Люк оказался слишком занят ловлей витающей рифмы, чтобы осознать, с кем говорит. Упустив вдохновение, он раздосадовано постучал по столу и снова обратился к смуглому парню, поинтересовавшись, писал ли тот когда-нибудь стихотворения — впрочем, сам тут же ответил себе очередными пространными рассуждениями.
Благодаря болтливости нового знакомого Эвернайт узнал, что тот испытывал трудности — финансовые, но больше даже творческие: получив задаток от директора театра Леониса, он теперь должен успеть выдавить из себя сценарий.
Командиру тоже хорошо была знакома личность режиссёра и основателя Большого театра Дельфинада — признанного гения, ставящего спектакли, мюзиклы, цирковые номера и танцевальные вечера. Вдобавок он управлял ресторанами и игорными домами, а потому слыл баснословным богачом.
Послушав расчёты римфоплёта, Джин поправил его: поработать предстоит как минимум втрое больше, чем тот запланировал. Луций почуял неладное — он принялся гадать, кто же подослал сего подозрительного незнакомца.
Тут он глянул на руки собеседника и подскочил, закричав какой-то вздор о деньгах и вчерашнем разговоре в пабе. Притворившись, что направляется к Джину, Луций повалил стол, преградив наёмнику путь, и попытался дать дёру. Резко встав, Теневой Сокол швырнул в сторону убегающего горе-актера стул, затем перемахнул через препятствие и настиг беглеца. Схватив его за затылок, он придавил несчастного к столу — но вспомнив сердобольную Анну, ослабил хватку.
Люк картинно изображал умирающего, поглаживая ушиб. Уже вдоволь наслушавшись россказней поэта, на эту выходку южанин не клюнул. Квинтон возмутился: его «россказни» — это стихи, полные пророчеств, нашёптанных феями-дочерьми богини Анир! Джин уверенно поднял мужчину на ноги — паяц явно был в порядке.
Набравшись храбрости, распуганные клиенты теперь выстроились вокруг живой стеной, а зачинщик переполоха всё продолжал чесать языком. Заметив равнодушие «вышибалы», он, наконец, уяснил, что тот явился не за сценарием — в действительности его интересовал, например, последний том «Сумеречных фантазий».
Стоило видеть выражение лица Люка: неужели кто-то из Дальнего переулка, прославленного зловещими небылицами, нагрянул, чтобы избить и поставить его на колени из-за какого-то томика книги? И этого садиста направил библиотекарь?
Как бы то ни было, он снова попытался оправдаться. Но посланник был в курсе авантюры с Энкишу Нимушем, и Луцию пришлось раскрыть карты: однажды, когда он жаловался на отсутствие материалов для написания пьесы, Леонис принёс ему пачку бумаг с печатью дворянина. Правда, полученные с их помощью издания никак не продвинули автора в его вынужденной работе.
Скальд согласился сейчас же отдать часть книг и немедленно протянул одну из них. На чёрном переплёте отсутствовало название, а стиль оформления заметно отличался от традиционного. Полистав страницы, Сокол распознал мемуары слепой библиотекарши Хэлчан. Воспользовавшись паузой, Луций огляделся: толпа неподалёку как раз расступилась.
Едва он собрался бежать, Джин захлопнул книгу и ударил ею драматурга по затылку. Услышав, что бандит разобрал текст на эльфийском, Люк чертовски удивился. Лишь нежелание портить экземпляр остановило Джина от того, чтобы вырвать страницу и запихнуть её воришке прямо в рот.
Стоило тому опять завести свою шарманку, Эвернайт снова огрел его. Относительно мягкое обращение с Луцием было вызвано исключительно тем, что без него поиски рискуют значительно затянуться. Когда выяснилось, что ещё одна книга служит подпоркой для мебельной ножки, последовал очередной подзатыльник, от которого, однако, пройдохе удалось в последний момент уклониться.
Луций не мог просто вернуться домой и отдать все произведения — на то у него были свои причины. Но Джина они заботили мало: за любые фокусы он пообещал начать отрезать пальцы. Люк мигом притих и стал аккуратно собирать вещи.
На выходе каждый из «зрителей» пытался утешить его. Краем уха наёмник расслышал, что его пленник — автор самого «Короля Мейра». Юноша и не догадывался, что известная пьеса не принадлежит перу Леониса. Выходя из «Синего павлина», Луций резко развернулся, чтобы ответить одному из товарищей — и все его пожитки посыпались из рук. Когда друзья помогли их собрать, он, балансируя с грацией неуклюжего акробата, завёл пафосную прощальную речь под общие одобрительные аплодисменты.
*** Пока командир сопровождал Квинтона, Дейер наведалась в Библиотеку — в этот раз на первый, самый шумный из этажей. Если на остальных в основном осматривали экспонаты или читали, то здесь размещались научные школы и рынок.
Девушка ходила по залу, наблюдая за процессом обучения в открытых лекционных. В некоторых сидели два-три ученика, где-то теснилась целая сотня. Лекторы, прибывающие изо всех концов света, тоже кардинально отличались друг от друга: начиная с типичных педантов — и заканчивая теми, кто засыпал за работой, чертил прямо на полу или музицировал... или даже напрочь игнорировал студентов. Тут мог свободно преподавать даже заика.
Кипроза заслушалась лаборантом, презентующим откровенно недешёвый курс изучения эфенской культуры и письменности. Для провинциалов вроде неё существовали и более подходящие программы — попроще и подешевле. Кроме того, для них была предусмотрена полугодовая рассрочка.
Пока она размышляла об этом, подошёл один из «сводников» — людей, переманивающих учеников к другим педагогам. Подобное отношение не могло не оставить неприятного осадка.
Вскоре занятия подошли к концу, и из аудиторий хлынули оравы школяров. Роза проталкивалась подобно ��ыбе против течения, когда словно из ниоткуда послышался шёпот: «Что за вид? Я думал, ты оденешься, как подобает девушке, а ты по-прежнему выглядишь точно потрёпанный мальчишка!» Она обернулась, но не успела никого рассмотреть.
Кипроза застыла на месте, а затем выкрикнула: «Это же был ты?!» Десятки пар глаз уставились на невоспитанную девицу, но ей было плевать. Следуя за потоком, она продолжала звать неизвестного. В какой-то момент люди снова разбрелись кто куда, и от последнего её крика воздух в пустых коридорах зазвенел. Подоспевшие охранники молча переглянулись, надеясь, что кто-нибудь вместо них выведет плачущую девушку.
*** Каморка Луция Квинтона находилась в старой части города, в доме на Гранатовой улице. Это был район бедных студентов-иноземцев, заправляла которым группировка Скрещенные Мечи. Джин знал каждый уголок Дельфинада, но на территорию других гильдий не совался: подобный визит мог привести к недопонимаю — вне зависимости от того, враждуют ли они. Тем более, Джин возглавлял Патруль Десницы Альморама, а командиров с хорошими навыками — да ещё и такими заслугами — часто хотели переманить. А главное, вслед за талантливым начальником могли переметнуться и подчинённые. Например, соколиным братьям куда важнее было служить подле Теневого Сокола, чем принадлежать к Деснице Альморама.
...Улочка, в которую с трудом протиснулась бы и одна телега, смахивала на лабиринт. Вышагивая по мостовой, Люк ни на минуту не умолкал. За полчаса в его компании южанин успел узнать о происхождении названия, ценах на жильё, качестве стряпни в общежитиях, графике вывоза мусора, количестве собственников, а также о всех причудах соседей и местных скандалистов... Даже имя главаря котов, набегающих на свалки по ночам, — Чёрный Хвост! Вся эта информация юношу совершенно не интересовала, и от её обилия у него шла кругом голова.
На чужой земле Джин предпочитал держать оружие наготове, и сценаристу пришлось самостоятельно тащить своё барахло. Квинтон полюбопытствовал, знает ли наёмник, кто держит этот округ — в ответ тот зевнул: «Чёрный Хвост». Люк рассмеялся — конечно же, он спрашивал о людях. В конце концов, у шаек ведь одни деловые круги: вдруг они устраивают дружеские посиделки или, к примеру, вместе празднуют ��кончание года? Или, может, проводят совместные спортивные турниры?
Джин снова хотел ему врезать, но тогда пришлось бы заново собирать все бумаги. Честное слово, трубадур лишь притворялся послушным, а на деле смело нёс всё, что вздумается. Эвернайт попросил не ходить вокруг да около, а говорить прямо.
Вместо того чтобы продолжить беседу, Луций свернул во вторую по счёту дверь студенческого общежития. Миновав внутренний дворик, он проскользнул в первую комнату на первом этаже.
Разыгрался очередной спектакль: бард громко поздоровался с насекомыми-сожителями, раздался грохот падающих предметов, и на шум выбежали два здоровяка. Люк оперативно подлетел к Правому Клинку и по-шутовски заулыбался. Узнав Теневого Сокола, парни поёжились и сердито зыркнули на Квинтона. Сложив руки на груди, Эвернайт отрешённо смотрел на них.
На самом деле, сейчас он находился в затруднительном положении: их татуировки указывали на членство в Скрещенных Мечах, а не вмешиваться в дела других орденов — неписаное правило. Лучше было сделать вид, что он не знаком с драматургом, но вопрос с книгами имел для него более высокий приоритет, нежели работа. Однако просто забрать их и тихо уйти было нельзя, ведь распространились бы унизительные сплетни о том, как Теневой Сокол сбежал — кто же поверит, что он приходил за такой-то безделицей?
В воздухе повисло молчание. Его прервал Луций: долгов у него было много, а голова — лишь одна, потому следовало найти иной выход из ситуации... Глядя на безучастные лица бандитов, он немного помешкал и вдруг объявил, что принял крайне ответственное решение стать теневым братом.
Глаза присутствующих чуть не вышли из орбит. Опешив от такой дерзости, Джин, сам того не замечая, уже занёс руку, но остановился — это нельзя было решить простым рукоприкладством. Неужели этот комедиант считает, будто можно так просто, по одной только прихоти, вступить в их братство? Это же не кружок писателей!
Луций вернулся в комнату. Продолжая болтать, он одну за другой выносил стопки фолиантов, складывая их под ноги головорезов из Скрещенных Мечей. Закончив, страдалец признался, что истратил весь выданный за пьесу задаток, и готов либо сложить свою голову, либо отдать книги в качестве залога.
Один из убийц уже потянулся за клинком, но в дело вмешался Джин. Он не был их главарём, но выслушать его в знак уважения явно стоило — никто не знал, что могло приключиться дальше, а попасть в немилость к столь видной фигуре ничем хорошим не светило.
Сокол объяснил, что у него к виновнику тоже есть одно дельце, уладив которое, он обещал вернуть должника. Это предложение, очевидно, было из тех, что не стоит отклонять.
Прежде чем уйти, разбойники спросили, правда ли Эвернайт дрался с Никефорусом, на что юноша лишь улыбнулся. Бросив в сторону восхищённого Люка письмо Сетиллы, он распорядился побыстрее собрать все тома из списка.
---
---
← Назад
Дальше → { К Содержанию }
#Benika Bathory#ArcheAge#Lore#ArcheAge Lore#The Heirs#The Heirs I#Chapter 8#novel#books#Наследники#Наследники 1#Глава 8#лор#перевод#литература#русский текст#книги#роман
0 notes
Last Seen Blogs
