#хх так и живёт | Explore Tumblr Posts and Blogs

mybloodwineblog · 6 years

Text

Краткая история ленинградского самиздата. Кто виноват и что делать, если не печатают?

Уважаемые товарищи потомки! Роясь в сегодняшнем окаменевшем говне, наших дней изучая потемки, вы, возможно, спросите и обо мне.

(В. Маяковский, «Во весь голос»)

Эпоха толстых художественных журналов и культурничества в духе титанов Лосева, Лотмана, Лифшица, Вайля, Якобсона и пр. — закончилась. Обыденное мышление скручено виртуальной сетью. Сознание воспринимает только потоки ярких картинок. Иногда на больших скоростях довольствуется порциями сухого информативного вирусного контента.

Культура, как и общество, рассыпалась на множество разнородных элементов. Где молодая интеллигенция — не очень понятно: мечтает уехать? Ловит попутки и живёт в опустевших мертвых городах вдоль трассы М5? Просиживает в офисах и гос. структурах лучшие годы юности под девизом: «Наша молодость пройдет по факту: получите, распишитесь, до свиданья»? Занимается спортом? Акционизмом? Потребляет или тянет ярмо бытовых проблем, одиночества, пессимизма, самобичевания и т.д., утешаясь антидепрессантами, транквилизаторами, ноотропами, эйфоретиками, стимуляторами, галлюциногенами, «Путинкой» и субъективным безумием, которое не вдохновляет, не интересует и не восхищает? У молодежи много проблем, но о них не говорят, как о «вытесненном». Знающий психоанализ и социальный срез, да поймет меня. Будущего нет и « прощай, речь». Так было не всегда.

Столкновения между римлянами и христианами, Великая Французская революция,гражданская война в США, «вскрытие» Японии в XIX веке и другие грандиозные сражения за язык, право голоса и вольную речь, в которой излагаются манифесты отдельных героев, малых обществ и целых народов – были не менее кровавыми и категоричными чем войны за экономические ресурсы. Более того, борьба за язык и свободу окутана ореолом трепетного восторга и восхищения: здесь есть свои герои с вырванными полыхающими как у Данко сердцами и глазами врубелевского Демона. Это касается не только Вольтера и Робеспьера, Кундеры и Хэмингуэйя, Заболоцкого и Ахматовой, Пастернака и Солженицына. В отечественной истории ХХ века существует беспрецедентная литературная практика самиздата – маргинальная культурная традиция, рожденная из духа романтического сопротивления и подарившая литературе таланты, которые, в отличие от классики золотого и серебряного века, недооценивают, рассказывая о ней фрагментарно или как о собрании антисоветских текстов. Антисоветским самиздат был лишь постольку поскольку, и критика власти была отнюдь не центральной задачей. Пафос исторического момента в том, что это был подлинный и активный литературный, игровой, культурообразующий процесс. Он требовал от участников изобретательности (а вы могли бы додуматься тиражировать музыку на рентгеновских снимках или тексты на стекле, которое можно устанавливать в фотоувеличитель, делая энное количество копий для себя и своих друзей?), участия в коллективном творчестве, противостоявшем цензуре. А это требовало мобилизации колоссальной мобилизации интеллектуальных сил, энергии, других жертв.

Была потребность в самовыражении через слово – живое и сильное. И она возникла из революционной марксистской идеологии, которая требовала от человека быть активным субъектом истории, жить не только для себя и не только в моменте, сопротивляться насилию и рабству, иметь мужество пользоваться своим умом и открыто выражать несогласие. Или по крайней мере выражать несогласие за закрытыми от КГБ дверями, амбивалентными намеками. Это было молодое поколение дерзких и смелых идеалистов.

Предпосылки

Согласно декрету большевиков о печати от 28 октября 1917 года запрещались к публикации, хранению и распространению «контрреволюционные издания” - вследствие этого пострадали многие деятели «белой» культуры: интеллигенция и толстые журналы, такие как «Вехи» и «Русская мысль». В «Литературе и революции» Л. Троцкий выступает с разгромной критикой эстетствующих литераторов, «продвигае» страстных певцов и апологетов-романтиков революции, которых перечисляет поименно, а о бытности и судьбе толстых журналов пишет:

«Господство «толстого» журнала было эпохой, когда русская интеллигенция делала историю промежду себя. Крот глубоких подземных общественных процессов работал страшно медленно, — идейная жизнь интеллигенции сводилась к тому, что она предвосхищала будущие кротовьи пути, мысленно вела эти пути в пространство истории и на предвосхищенной линии строила свою «программу»…

Журнал, в своем многообразии и в своем единстве, был наиболее приспособленным орудием для идейного сцепления интеллигенции, — своей «цельностью», которая шла от литературно-публицистической критики через все его отделы — роман, эзоповскую сатиру, естественнонаучную популяризацию, рецензию и лирику, — журнал возмещал интеллигенции недостававшие ей объективные, в самой общественности заложенные скрепы…

Надо, разумеется, точно условиться насчет понятий. Когда мы говорим о «толстом журнале» как об общественно-литературном типе, то имеем всегда в виду не просто периодически выходящие книжки, в которых критики критикуют, поэты слагают рифмованные строки, профессора рассказывают о новых течениях в естествознании, — нет, мы имеем в виду журнал как духовный фокус известной общественной группировки, как некий киот завета, словом, наш русский толстый журнал… Русскому журналу наступает конец тогда, когда наступает конец мессианизму русской интеллигенции.

Интеллигенция была в русской истории великой заместительницей, — своей мыслью она пыталась заместить реальный процесс развития, своими идейными группировками — борьбу общественных сил. В этой работе, необходимой и до известного времени исторически-прогрессивной, журнал замещал собою для интеллигенции программу действия, политическую литературу и политическую организацию. Но по мере того как исчезало объективное оправдание заместительства: общественные группировки резче определялись, классы «в себе» становились классами «для себя», формируя свои партии, интеллигенция расчленялась и рассасывалась по этим партиям, — по мере этого процесса исчезало специфическое, жреческое значение русского журнала; от него отлетало освящение, он становился просто «периодическим изданием».

Девяностые годы были последним периодом старого героического журнала, — интеллигентский марксизм вдохнул на время новую жизнь в старую форму. «Новое слово» было последним журналом, который глаголом жег сердца людей…Политическое самоопределение разных классов, раз начавшись, уже не может быть обращено вспять. Поэтому одинаково трудно ждать восстановления духовной гегемонии русского журнала, как и повторения эпохи интеллигентского апостольства».

Советская цензура достигла апофеоза при сталинизме, и здесь следует вспомнить пример расправы над журналами «Звезда» и «Ленинград» в 1946 г. На данном этапе не только исключалась частная издательская деятельность, но и не предусматривалось право выпуска книг авторами за свой счет.

Борис Иванов в этой связи отмечает: «Советскую издательскую практику можно было представить в виде одного Главного издателя, который на одной шестой нашей планеты решал, что издавать, а что нет. При этом он помнил, что было издано ошибочно «до рождества» Советской власти, что было издано без его ведома уже в его бытность. Он имел право также вести антииздательскую деятельность – то есть изымать из книгохранилищ, дом��шних собраний, из личного потребления как полиграфическую продукцию, так и то, что еще только могло быть опубликовано без ведома Главного, как то: рукописи произведений, дневники, личные письма, документы, и определял суровые меры наказания».

Антииздательская практика советской цензуры включала аресты инакомыслящих и помещение их в изоляторы. Литературное подполье сопротивлялось не столько тоталитарной власти, сколько бюрократическому соцреализму и его канонам; отголоски этого же протеста находим в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита».

В. Долинин и Д. Северюхин в очерке-исследовании «Преодоление немоты» отмечают, что вопреки цензуре «в питерских коммуналках, в сторожевых будках и котельных сочинялись стихи, романы и пьесы, создавались картины, рождались музыкальные произведения, писались исторические и философские трактаты».

Первый отечественный самиздат отрицал коммерческую выгоду, ставил перед собой задачу сохранения литературных текстов и организации параллельного официозу господствующей идеологии контркультурного движения. Дружеские кружки, квартирники, чтения, семинары, выставки, концерты, и периодический самиздат стали необходимыми практиками и атрибутами духовной свободы.

Инициатором ленинградского самиздата стала Анна Ахматова. В конце 50х – начале 60х гг. она завершает «Реквием» и «Поэму без героя», однако не может опубликовать их в полном объеме. Так начинается нелегальное распространение литературных произведений с использованием всевозможных средств: переписывание, публичные чтения, магнитофонные записи, вклеивание рукописных страниц в печатные экземпляры. За рубежом ее произведения выходят с пометкой: “публикуется без ведома автора”.

Анна Ахматова окружила себя талантливыми и амбициозными молодыми авторами. Среди них — четверка молодых поэтов: Бродский, Бобышев, Рейн, Найман.

В декабре девяносто девятого на краю белоснежного кратера мы стояли. А кто это - мы? А такие ребята из Питера, двое-трое, ну максимум пятеро, обступившие скважину мглы. А вокруг из тумана и зелени урожай новогоднего семени колыхался, как воздух в жару, и земля, как больная жемчужина, вся в испарине мелкой, простужена, бормотала одно: не умру. - Не умрем! - восклицали мы Северу и стучали по голому дереву. Не умрем, потому лишь, что - мы!

(Анатолий Найман, “Кратер”)

В формировании молодого поколения талантливых авторов — отмечают Долинин и Северюхин — сыграло роль выдающееся старшее поколение учителей: поэт и переводчик Татьяна Гнедич, филолог Андрей Егунов, поэтесса и мемуаристка Ида Наппельбаум, литературоведы Иван Лихачев и Лидия Гинзбург, искусствоведы Олег Покровский и Всеволод Петров, историк Яков Лурье, философ Яков Друскин, обэриут Игорь Бахтерев. Важную роль сыграл Блоковский семинар профессора Дмитрия Максимова. Среди слушателей семинара были Константин Азадовский и Виктор Топоров, чьи “петербургские тексты” являются уникальными и особенно ценными сентенциями о локальной культуре.

В самиздате публикуют произведения Гумилева, Ходасевича, Кузьмина, Вагинова, Набокова, Замятина, Пильняка, Платонова, а также стихи поэтов Серебряного века, произведения футуристов, которые официально почти не издавались. Тенденцией нового неофициального культурного движения был интерес к глубокому освоению наследия прошлого.

50-е — 60-е годы

На данном этапе, и особенно после смерти Сталина, публикуются литературные тексты бывших узников ГУЛАГа (например, поэма Елены Владимировой «Колыма», машинописный сборник лагерных стихов Елены Тагер «Сквозь пурги…», цикл стихов Иды Наппельбаум. Самиздатом распространяются неопубликованные стихи Ольги Берггольц (“стихи о трагедии своих сверстников, веривших в идеалы коммунизма” — В. Долинин, Д. Северюхин)

В эпоху оттепели наблюдается пробуждение интереса к поэзии и авторской песне. Проводились вечера, турниры и концерты, в университетах оживилась работа литературных объединений (ЛИТО) и кружков: технологическая школа при Технологическом институте им. Ленсовета (Бобышев, Найман, Рейн), геологическая школа при Горном институте (Агеев, Битов, Горбовский, Тарутин), при филологическом факультете ЛГУ (Лосев, Уфлянд, Красильников).

Куратором работы ЛИТО был Союз писателей. Не смотря на официальный и номенклатурный характер этих учреждений, здесь встречались либерально и критически мыслящие молодые литераторы из Ленинграда и области, которые принимали на себя удары и давление официальной пропаганды. Большинство из них в конечном счете порвали с официозом.

Талантливые поэты и прозаики в школьные годы проходили через литературный клуб «Дерзание» при Дворце пионеров, который существовал с 1937 года. Его расцвет приходится на 60е гг., когда в нем занимались Татьяна Буковская, Лев Лурье, Виктор Топоров, Белла Улановская. Помимо кружковых занятий в клубе проводились Литературные субботы, на которых обсуждались новейшие литературные публикации и события культурной жизни, выступали поэты и барды.

В 1957 г. – Давид Дар издает в Москве сборник «Голос юности», в который вошли произведения участников руководимого им объединения.

Примерно в это же время выходит книга «Поиски» молодого ленинградского поэта Владимира Британишского. Популяризации его творчества способствовала, направленная против автора скандальная и разгромная статья в газете «Ленинградская правда», которая вышла под заголовком: «Снимите с пьедестала».

В 50-е – 60-е гг. студенческая среда породила рукописные журналы, альманахи и «самочинцы», то есть стенгазеты, выпущенные без согласования с администрацией. В них преобладала поэзия, интерес к которой в молодежной среде того времени был крайне высок, публицистика, сатира и литературная игра. Многие публикации были посвящены проблемам студенчества и включали актуальную общественно-политическую повестку. Авторы таких публикаций не были противниками марксизма или социалистического строя, но во времена «оттепели», они были теми, кто преступал границы официальной идеологии в авангарде новой волны культурного развития.

Власть была обеспокоена всплеском бесконтрольной литературной активности, которая, к тому же, по времени совпала с событиями 1956 года в Венгрии. Вскоре самиздат стал объектом политических преследований. Несанкционированные издания подвергались шельмованию в официальной печати, запрещались и изымались, а их авторы и издатели вызывались для «бесед» с сотрудниками КГБ. В 1956 году объектами цензуры стали издания «Голубой бутон» (ЛГУ), «Ересь», «Свежие голоса», «Культура»

В 1960 г. арестован и осужден Александр Гинзбург – редактор журнала «Синтаксис», в котором публиковались стихи московских и ленинградских поэтов. В 1965 г. материалы этого журнала были перепечатаны эмигрантским альманахом «Грани», входящим в издательство Народно Трудового союза российских солидаристов «Посев» во Франкфруте-на-Майне. Это была первая публикация авторов молодого поколения за границей.

Таким образом, молодые авторы рассматривали самиздат как плацдарм и опору для творчества. «Писатели и поэты не помышляли ни о какой подпольной работе – они стремились выйти к читателю, считая свое творчество художественно и социально значимым». Однако литераторы нередко сталкивались с препятствиями в лице Сциллы идеологической цензуры и Харибды бюрократических и административных структур. Произведения молодых авторов публиковались в небольших количествах, отредактированными и «нарезанными» до неузнаваемости, а путь к общественному признанию для некоторых из них был либо вовсе закрыт, либо пролегал через годы тщетных ожиданий и, что хуже всего, через унизительное заискивание перед «литературным начальством», самоубийственное лицемерие в творчестве.

Сергей Довлатов по этому поводу писал, что если при Сталине талантливых писателей сначала публиковали, потом обливали грязью, сажали в лагеря и расстреливали, то «теперь никого не расстреливали, почти никого не сажали в тюрьму, но и никого не печатали». Итак, литературное сообщество разделилось на два класса: одни уподоблялись заговорщикам и писали «в стол», другие служили государству, получая за это доступ к заманчивым материальным благам.

Вынужденное молчание талантливых авторов, которые не могли публиковаться, нередко приводило к трагедии: к уходу из литературы, к девиациям, иногда к уходу из жизни.

Писатель и художник Александр Мореев, потеряв надежду на выход книги, во время приступа отчаяния сжег свои рукописи и рисунки. Однако после его смерти благодаря друзьям и родственникам удалось из их сохранившихся фрагментов (не Мореева, но его работ) составить сборник «Листы с пепелища» (1980). Прозаик Рид Грачёв, чьи неудачные попытки опубликоваться в 1960х гг. потерпели фиаско, завершились психическим срывом.

В период Оттепели внесистемные литераторы оказались вытесненными в самиздат и тамиздат либо на Запад. Эта драматургия изгнанника и тщетности творческого гения наиболее ярко отражена в стихах Иосифа Бродского. Помните, например, характерную строфу из второй части “Писем династии Мин”?

Ветер несет нас на Запад, как желтые семена из лопнувшего стручка, – туда, где стоит Стена. На фоне ее человек уродлив и страшен, как иероглиф, как любые другие неразборчивые письмена. Движенье в одну сторону превращает меня в нечто вытянутое, как голова коня. Силы, жившие в теле, ушли на трение тени о сухие колосья дикого ячменя".

Крупной литературной фигурой в Ленинграде 50х – 60х стал Глеб Горбовский – выходец из студенческих литературных кругов и домашних салонов. Ему удалось добиться официального признания и регулярных публикаций в периодике. В 1960 г. вышел сборник «Поиски тепла», а в 1964 г. его стихи вошли в сборник «Антология советской патологии».

Литературное подполье или «андеграунд» складывалось уже в начале 1950х. Одними из первых здесь были художники «арефьевцы» или «Орден нищенствующих художников», куда вошли Александр Арефьев, Рихард Васми, Шолом Шварц, Вадим Преловский, Родион Гудзенко, Владимир Шагин и Роальд Мандельштам, в комнате которого в коммунальной квартире на Канонерской улице проходили дискуссии о поэзии и живописи. Роальд Мандельштам полагал себя «проклятым поэтом на роковом трагическом изломе эпох», ему была близка эстетика декаданса. Таковыми, впрочем, были все те, кто не мог найти себя в советском обществе и не вписывался в его стандарты. Постепенно общество распалось: Гудзенко отбывал срок по политическому обвинению, Арефьев – по уголовному, а в 1961 году умер от тяжелой болезни, усугубленной богемным образом жизни. Преловский покончил с собой. Арефьев стал примером и задавал моду андеграудного образа жизни: отказа от карьеры, продвижения по социальной лестнице ради свободного творчества и независимости.

В 1960-е годы внутри советской контркультуры развивается еще одно направление – «музыкальный самиздат». Его лидер Борис Тайгин (псевдоним – Борис Павлинов) был осужден за изготовление граммофонных записей «буржуазного репертуара» на использованных рентгеновских снимках, т.е. за «музыку на костях», и отбывал срок в лагере. По его завершению Тайгин стал собирать труднодоступные классические тексты Гумилева, Заболоцкого, Цветаевой, Сельвинского, а также молодых авторов и издавать их (перепечатывать на машинке, переплетать в сборники) под знаком собственного издательства «Бэ-Та». В 1962 –1964 гг. были изданы произведения Дмитрия Бобышева, Якова Гордина, Натальи Горбаневской, Евгения Рейна и других современных поэтов. Сборник стихотворений Николая Рубцова «Волны и скалы» был напечатан Тайгиным с помощью нелегально добытых типографских литер, и это помогло молодому поэту поступить в московский Литературный институт. Публиковались и произведения Иосифа Бродского, пре��мущественно за рубежом, пока сам автор находился в ссылке в Архангельской области (1965 г). После встречи Бориса Тайгина с поэтом Константином Кузьминским, они совместными усилиями выпускают поэтический альманах «Призма» (1961, 1962) тиражом 100 экземпляров. Издательская деятельность Тайгина и К��зьминского положила начало систематическому сбору и хранению литературных текстов. Этот подход предопределил дальнейшее развитие самиздата и прочно укрепился в ленинградской неофициальной культурной среде.

Под конец «оттепели» - судебный процесс по делу Иосифа Бродского. Опала неофициального поэта началась с публикации фельетона «Окололитературный трутень»,напечатанного в газете «Вечерний Ленинград» в 1963 году. 13 марта 1964 г. он приговорен к 5 годам принудительных работ по указу «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими паразитический образ жизни». Дело получило широкую огласку и вызвало небывалый резонанс в СССР и за рубежом, поскольку в защиту поэта выступили влиятельные деятели культуры и науки. Благодаря самиздату и публикациям его произведений на других языках, популярность Бродского быстро перешагнула границы Ленинграда.

Осенью 1965 года за публикацию произведений на западе были арестованы Юлий Даниэль и Александр Синявский и приговорены к 5 и 7 годам лагерей соответственно.

В конце 1964 года писатели Борис Вахтин, Владимир Губин, Игорь Ефимов и Владимир Марамзин подготовили коллективный сборник прозы «Горожане». Не смотря на то, что писатели не являлись антисоветчиками и могли рассчитывать на успешную литературную карьеру, сборник не был допущен в печать по ряду причин. Во-первых, новаторским был, очевидно, сам язык прозы – она не вписывалась в существовавшие в Советском Союзе официальные литературные каноны и была идеологически нейтральной. Во-вторых, авторы категорически не соглашались на корректуру, отстаивая собственный замысел. В-третьих, вызывающим для цензуры казался рассказ В. Марамзина «История женитьбы Ивана Петровича». Согласно центральной сюжетной линии, главная героиня — молодая работница-лимитчица — из-за безденежья отдается первому встречному за несколько рублей.

Понимая, что сборник в издательстве «Советский писатель» выпущен не будет даже несмотря на рекомендацию и вступительную статью Давида Дара, авторы предлагали его другим издательствам со вступительной статьей «Горожане. О себе», в которой декларировалась необходимость обновления литературного языка, свобода творческого самовыражения, а также отстаивалось право писателей объединяться в группы и выпускать коллективные издания. Окончательный вариант сборника включал также отрицательные рецензии на него (за авторством Веры Кетлинской). Сборник «Горожане» распространялся самиздатом, а один экземпляр был передан в фонд Публичной библиотеки. Авторы провели несколько литературных чтений в ДК работников пищевой промышленности, в кафе «Молекула», в районных библиотеках. Официальные власти пытались наладить взаимоотношения с независимыми авторами и способствовали публикации некоторых произведений в официальной печати, однако «Горожане» сумели сохранить независимую общественно-политическую позицию и позволяли себе оппозиционные выступления – в частности в защиту Бродского, Даниэля и Синявского.

В 1969 году Александр Солженицын был исключен из Рязанского отделения союза писателей за свою общественно-политическую позицию и публикацию произведений на Западе. 1 августа 1973 года КГБ задержал машинистку Елизавету Воронянскую, которая по просьбе Солженицына перепечатывала «Архипелаг ГУЛАГ». Вернувшись с пятидесятидневных допросов, измученная пожилая женщина покончила с собой. В глазах КГБ «Архипелаг ГУЛАГ» стал главной антисоветской книгой, поводом для обысков и арестов за хранение и распространение по ст. 70 УК (антисоветская агитация и пропаганда). На московских и ленинградских деятелей культуры, причастных к судьбе Солженицына, обрушились репрессии. Исключение из Союза писателей для многих фактически означало запрет на профессиональную литературную деятельность, хотя и было одним из самых мягких наказаний. Этот период – стал временем расправы над шестидесятниками, которая стала возможной благодаря поддержке Союза писателей. Этот период особенно остро актуализировал вопрос о цене и пределах допустимого нравственного компромисса с властью ради писательской карьеры. Это был важный урок для нонконформистской части молодого литературного поколения, в среде которого вырабатывалось острое неприятие официального истеблишмента, шли энергичные поиски духовных ориентиров.

Малая Садовая, Сайгон, коммунальные квартиры

В начале 1960х гг. постоянным местом встреч молодежи стала Малая Садовая. В заведениях общепита здесь были установлены первые кофеварочные аппараты. Среди поэтов был особенно популярен кофе тройной крепости, позднее запрещенный как якобы наркотическое средство. «Кулинария», а также близлежащие дворы и сквер у Зимнего стадиона («собачий садик», где нередко распивалась бутылка недорогого портвейна) стали неформальным культурным анклавом, где обменивались идеями, книгами и самиздатом. Здесь читались и обсуждались стихи, рождались новые творческие проекты. «Поэты Малой Садовой» стали частью ленинградского андеграундного литературного процесса. В числе первооткрывателей кофеен были прозаик Александр Чурилин и художник Михаил Копылков, бывали здесь Тамара Буковская и Иосиф Бродский, фотографы Борис Кудряков и Борис Смелов.

В целом общее количество так или иначе знакомых между собой на Малой Садовой к середине 70х насчитывало от двухсот до трехсот человек». Это были не только «свободные художники», но и благодарные слушатели и зрители, приятные собеседники. В апреле 1965 года группа «малосадовцев» выпустила художественно оформленный машинописный альманах стихов и прозы «Fioretti» («Цветочки»), редактором и составителем которого стал Александр Чурилин. В предисловии к изданию было написано:

«Все мы, авторы, давшие свои сочинения в этот сборник, льстим себе надеждой, что образованная, читающая, новопетербургская публика сумеет должным образом оценить этот смелый шаг, т.е. напечатание и издание данного альманаха по собственному почину, не затрудняя при этом официальные издательства и редакции. Несомненно, каждый человек имеет полное право свободно высказываться в любой форме, как позволяет свободная его, первозданная, непреходящая, драгоценнейшая сущность, как позволяет ему его совесть».

И далее следовали строки из Шекспира:

Когда меня посадят под арест Без выкупа, залога и отсрочки, Не глыба камня, не могильный крест - Мне памятником будут эти строчки.

Вскоре альманах «Fioretti» оказался под подозрением КГБ, и его создателям пришлось отказаться от второго выпуска и предполагавшейся перепечатки в журнале «Грани».

Осенью 1966 года в литературной среде Малой Садовой зародилось движение Хеленуктов, которе началось с иронического манифеста «Вступительная статейка Хеленуктов», написанного Владимиром Эрлем и Дмитрием Макриновым. В группу вошли молодые литераторы Александр Миронов, Виктор Немтинов, Алексей Хвостенко, Анри Волохонский, Леонид Ентин, Николай Аксельрод и др.Хеленукты были близки по духу обэриутам. В литературном творчестве и в своих публичных выступлениях они фокусировались на абсурдизме, обыгрывали расхожие словесные клише и канцелярские штампы, пародировали общеизвестные литературные произведения. В их дискурсе возвышенное нарочито сочеталось с примитивным. Стихи, лаконичную прозу и пьесы, называемые «драмагедиями», Хеленукты писали коллективно. Незадолго до выхода манифеста Эрль и Миронов наладили дружеские связи с московской группой неофициальных авторов СМОГ (Смелость. Мысль. Образ. Глубина. или «Самое молодое общество гениев»)и участвовали в ее самиздатском альманахе «Сфинксы».

Сборники Хеленуктов и похожих авторов выпускались Эрлем под знаком собственного издательства «Польза» (после 1970 года переименовано в «Палату мер и весов»). Безупречно отпечатанные, они отличались художественным оформлением текстов и переплетов. На титульном листе в качестве места издания обычно указывались небольшие провинциальные города типа Рыбинска, Арзамаса или Николаевска-на-Амуре, что отчасти было вызвано соображениями конспирации, а отчасти было литературной игрой, игрой слов. Книги эти распространялись в узком кругу друзей и не тиражировались, что однако не умаляет их качества и значения для развития локальной литературы. Именно Хеленкуты и Владимир Эрль пробудили в советском читателе интерес к Хармсу, Олейникову, Введенскому и Вагинову.К 1973 году завершилась история «малосадовцев» и эстафетная палочка самиздата перешла к заведению Сайгон на углу Невского и Владимирского проспектов. Первоначально кафе называлось «Подмосковье», поскольку над ним, на втором этаже располагался ресторан «Москва». Смена названия связана с войной во Вьетнаме, репортажи о которой не сходили с первых полос газет того времени. В 60е гг. еще одним центром неформальной культуры была комната поэта Константина Кузьминского на верхнем этаже флигеля во дворе между Галерной улицей и Конногвардейским бульваром. Здесь проводились литературные чтения, вечера, выставки живописи и фоторабот, печатался самиздат. Сам Кузьминский получил известность как поэт и знаток ленинградской неофициальной культуры, собиратель литературных текстов и пропагандист свободного искусства.

70-е — 80-е годы

В 1972 г. Кузьминский совместно с Тайгиным выпустили сборник стихотворений 14 поэтов «Живое зеркало: Второй этап ленинградской поэзии» с предисловием Давида Дара. В 1973 году на факультете психологии ЛГУ он организовал первую «Экспериментальную выставку графики-фото», последующие (в том числе и выставки художников-нонконформистов)проводились у него дома. Фигура Кузьминского сыграла значимую роль для консолидации художников накануне выставочного прорыва в 1974 – 1975 гг.

В 1975 г. Константин Кузьминский эмигрировал в США, захватив с собой собрание рукописей и микрофильмов обширного поэтического самиздата, на основании которого была составлена антология новейшей русской поэзии «У голубой лагуны» (9 томов по 800-900 страниц). Тома включали фотографии, репродукции и пояснительные тексты. «Кузьминский одним из первых осознал значение неофициальной культуры, понял необходимость ее внимательного изучения и сохранения. Его общественная деятельность способствовала установлению тесных связей между художниками и литераторами, что стало важной особенностью неофициальной культуры Ленинграда».

70е – 80е гг. характеризуются эрозией советской идеологии, послаблением цензуры, плюрализацией и довольно вялым противостоянием доминирующей культуры контркультуре. Неофициальная среда становилась все более интегрированной, а протест против официоза и подавления индивидуализма – все более принципиальным и осознанным. Писатели, поэты, художники, критики и искусствоведы все чаще осваивали профессии сторожей, дворников, лифтеров и кочегаров. Низкий социальный статус предоставлял высокую степень свободы для творческой деятельности, независимость от руководства и контроля со стороны власти.

Итак, к особенностям сложившегося нового культурного движения можно отнести следующие черты и грани:

- институционализация контркультуры, которая способствовала пониманию ее дискурса и пафоса

- консолидация разрозненных групп и кружков (художественных, литературных, музыкальных); переход от кружковой замкнутости к масштабным акциям; образование относительно гомогенной культурной среды

- становление устойчивых форм и практик участия в неофициальной культуре: квартирники, семинары, чтения, выпуск и распространение толстых самиздатских журналов

- выход к зрителю, читателю, слушателю и борьба наравне со властью за эстетические вкусы и образ мыслей публики

- разрыв части творческой интеллигенции с научными и культурными госструктурами

- третья волна эмиграции: публикации и выставки неофициальных произведений за рубежом

Данный этап развития неофициальной культуры сопряжен с несанкционированной выставкой московских и ленинградских художников-нонконформистов в Беляево 15 сентября 1974 г., которая была разогнана с помощью бульдозеров. То, каким образом власти поступили с художниками и их картинами на «бульдозерной выставке», вызвало волну общественного возмущения. В качестве компенсации художникам позволили выставить свои работы на кратковременной выставке в Измайловском парке под открытым небом. В Ленинграде же в это время развивается «газаневское движение художников» (от ДК им. Газа – места первого публичного показа работ, известных прежде лишь по квартирным выставкам)и литературно-поэтическое сообщество, которое сложилось вокруг сборника «Лепта».

Весной 1976 года на собрании авторов «Лепты» и художников из Товарищества экспериментальных выставок (ТЭВ) была избрана общественная редколлегия во главе с Юлией Вознесенской, которая начала работу над самиздатским альманахом стихов и графики «Мера времени». Выпуск был пресечен КГБ: трое членов редколлегии оказались за решеткой, а четвертого принудили к эмиграции. Власть по-прежнему пыталась бороться с неофициальным искусством силовыми методами, однако это лишь придало новый импульс к развитию самиздата и независимого культурного движения.

В это же время выходит философско-религиозный журнал «37», названный по номеру квартиры, которую снимали супруги Виктор Кривулин и Татьяна Горичева напару с Львом Рудкевичем по адресу Курляндская ул., д. 20 (кВ. 37). В основу журнала легли материалы семинаров по религиоведению и философии. При «37» существовали также отделы ��розы, поэзии, переводов, критики, публицистики и хроники культурной жизни. Кривулин полагал, что центральной задачей журнала была не манифестация факта существования неофициальной культуры, а определение границ дозволенного свободного высказывания. Буквально: «обозначить пределы интеллектуальной свободы человека в тогдашних условиях».

В июне 1976 года вышел первый номер журнала «Часы». В него вошли произведения, собранные Борисом Ивановым: рассказы и повести Рида Грачёва, Александра Севостьянова, Александра Мореева; стихи Бориса Куприянова, Роальда Мандельштама; аналитика и публицистика Петра Болдырева, Бориса Иванова, переводы зарубежных работ по философии и другие материалы. Так, в журнале сложились разделы поэзии, прозы, литературной критики, переводов и изобразительного искусства, который вел Ю. Новиков. Позднее в структуру журнала вошли также хроники: обзоры художественных выставок, отчеты о докладах и дискуссиях на квартирных литературных вечерах и семинарах – разнообразная информация о жизни неофициальной культурной среды.

От других самиздатских журналов «Часы» отличались четкой периодичностью, фиксированным набором тематических блоков и платной подпиской. Плата за номер покрывала затраты на машинописные работы и бумагу. Этот фактор, наряду со сдержанной политической линией, обеспечил журналу 14 лет существования. Крупные романы, монографии и сборники выпускались в качестве отдельных приложений к журналу.

По словам Б. Иванова редактор и сборщик текстов никогда не должен «заказывать» материалы, не должен делать их направленными или подгонять в соответствии с воображаемым эталоном. «Он должен действовать как сборщик грибов, который не сеет и не поливает, а собирает среди них хорошие».

С 1979 года Кирилл Бутырин и Сергей Стратановский выпускают журнал «Диалог», в котором освещалась актуальная общественно-политическая повестка и явления неофициальной культуры. Здесь поднимались темы национального самосознания, веры и атеизма, либерализма и демократии. Внимание читателей привлекла анкета об отношении к творчеству Александра Блока, подготовленная к 100-летию со дня рождения поэта.

Двумя годами позже Бутырин и Стратановский стали выпускать литературно-критический журнал «Обводный канал», состоявший из разделов поэзии, прозы, литературной критики, изобразительного искусства и ставший наряду с «Часами» одним из главных изданий о неофициальной культуре. Здесь публиковались не только ленинградские авторы, но также московские и эмигранты. В ряде публикаций просматривались славяно-почвенические идеологемы. Сам Бутырин писал: «Культура, религия, нация, бытие – вот ценности, которым старается служить наш журнал». Самиздатовские журналы «37», «Часы» и «Обводный канал» часто публиковали одних и тех же авторов и перепечатывали друг у друга материалы.

В 70х – 80х возникают групповые узкоспециализированные издания, посвященные поэзии, театру, музыке, изобразительному искусству, феминизму. К ним относятся альманах «Северномуринская пчела», «Молчание», «Наша личная ответственность» и т.д.

Вадим Нечаев и Марина Недробова занимались самиздатом «Архив», связанным с нонконформистским искусством Ленинграда и Москвы. Здесь размещались фотоматериалы, статьи и поэтические подборки. Сборник «Петербургские встречи» был составлен художником Игорем Синявкиным по материалам первых выставок свободного искусства. Математик Александр Снисаренко напечатал 10 выпусков сборника «Голос» со стихами неофициальных ленинградских поэтов 1960х – 1970х гг. Более масштабным тиражом был выпущен самиздат «Северная почта», включавший не только поэзию, но и критику.

С 1978 по 1982 гг. молодые историки и филологи Дмитрий Панченко, Сурен Тахтаджян и Павел Диатропов издавали журнал «Метродор». Игровое начало и литературные мистификации в некоторых публикациях сочетались с научной основательностью в других. В «Метродоре» публиковались фрагменты популярной дискуссии о структурализме, организованной Леонидом Жмудем.

Под нажимом КГБ многие из этих журналов прекратили свое существование.

Осенью 1979 года в СССР появилось первое феминистское издание «Женщинам о женщинах», составленное Татьяной Горичевой, Натальей Малаховской и Татьяной Мамоновой. Здесь публиковались статьи, посвященные социальным проблемам материнства, стихи и новеллы. Часть из этих материалов была опубликована на Западе и в Японии, что вызвало волну репрессий в отношении активисток женского движения. Годом позже Галина Григорьева и Наталья Лазарева в Ленинграде основали клуб «Мария» и начали выпуск одноименного журнала. Спустя два года при подготовке очередного номера Лазарева была арестована, и журнал прекратил свое существование.

Популярным становится музыкальный самиздат. Машинописный журнал «Квадрат» изначально был основан в качестве полуофициального бюллетеня Ленинградского джаз-клуба. Значительную часть журнала занимали критические статьи, музыкальные хроника и обзоры новейших грамзаписей. Сам редактор журнала Ефим Барбан опубликовал в нем свою книгу «Черная музыка, белая свобода».

В 1977 году выходит самиздат ленинградского рок-движения «Рокси» под редакцией Николая Васина, Бориса Гребенщикова и Михаила Науменко. Примеру «Рокси» последовали «Рок-салон» и «Бюллетень».

Студенты института театра, музыки и кинематографии Вадим Максимов (псевдоним Аркель), Дмитрий Марченко и Евгений Пуссер издавали журнал «Грааль», в котором публиковались пьесы, интервью, теоретические статьи и исследования по эстетике и сценическому искусству. Приемником «Грааля» стал журнал «Опыты».

С 1982 года участники нелегальных еврейских семинаров стали выпускать альманах «ЛЕЯ» (Ленинградский еврейский альманах), который специализировался на вопросах культуры этой диаспоры. В нескольких номерах печатались главы из книги «Евреи в Петербурге» Михаила Бейзера, опубликованной позднее за рубежом.

По инициативе математика Сергея Маслова вышел самиздатовский журнал «Сумма», в котором публиковались рефераты, рецензии, обзоры, посвященные неофициальной печати СССР и тамиздату, а также материалы о правах человека.

Самиздатовские квартирники и университетская среда

Квартирные семинары – одна из форм организации независимого культурного процесса, распространенная в 1970-е гг. Они характеризовались долговременными программами и четко сформулированными задачами.

Виктор Кривулин проводил у себя дома – в квартире на Курляндской улице – еженедельный филологический семинар «Культура начала века и современное сознание», основу которого составили его лекции, посвященные «малым» русским поэтам прошлого: К. Случевскому, С. Надсону, П. Анненкову, В. Комаровскому. Популярностью пользовался и религиозно-философский семинар Татьяны Горичевой, «сыгравший важную роль в религиозном образовании независимых литераторов и в их приобщении к христианской культуре».

В гостях у Елены Шварц (ул. Школьная д.8) проводились литературные собрания «Шимпозиум». Обстановка, по словам современников, располагала к непринужденному общению и юмору, программа состояла из двух докладов на вечер: первый – по исторической тематике, а второй – по литературной, вернее, поэтической. Докладчики назначались заранее, тщательно готовились к выступлению и оценивались слушателями по трехбалльной шкале тайным голосованием.

В 1980 году профессор Рэм Баранцев организовал на матмехе ЛГУ междисциплинарный семинар по семиодинамике – маргинальной науке о «динамических аспектах теории знаковых систем», разработанной на стыке системологии, логики, лингвистики и др. наук. Семиодинамика должна была изучать общие закономерности происхождения и развития естественных знаковых систем, механизмы их образований. Инициативу приняли на ура студенты и ученые широкого профиля, а также деятели культуры. Однако в 1983 году семинар был запрещен представителями официальной философской науки, которые посчитали его идейно вредным. Сам Баранцев был отстранен от преподавательской деятельности. По сути семинар по семиодинамике на матмехе должен был стать продолжением традиции, положенной математиком Сергеем Масловым, который с 1968 года проводил (сначала в ЛГУ, а позднее у себя дома в квартире на ул. Кирочной, д.18). Лекторий по общей теории систем пользовался особенной популярностью у культурологов. Круг обсуждаемых тем был крайне широким: от первобытного искусства и космологии до проблем квантовой механики. Среди докладчиков и слушателей – Яков Гордин, Борис Гройс, Вячеслав Вс. Иванов, Григорий Померанц, Лидия Гинзбург, Ефим Эткнид и др.

12 декабря 1977 года в «Музее современной живописи», который располагался в квартире супругов Марины Недробовой и Вадима Нечаева (Среднеохтинский пр. д. 55, кв. 58), состоялась конференция «Нравственное значение неофициальной культуры». Позже несколько конференций было проведено журналом «Часы». В качестве примера тем докладов участников можно привести: «Культурное движение как целостное явление»Бориса Иванова, «Вторая культура глазами социолога» Иосифа Бакштейна, «Зачем нужен художник» Бориса Гройса, «Неофициальное искусство: развитие, состояние, перспективы» Виктора Антонова и др.

Регулярные конференции свидетельствовали, во-первых, о высокой степени самоорганизации и интеграции контркультурного движения, а, во-вторых, о его осознанном и координированном развитии.

В 1978 году редколлегия «Часов» учредила премию им. Андрея Белого за успехи в свободной литературе. Торжественный ритуал награждения был, по словам очевидцев, – домашним. На стол перед лауреатом ставили бутылку водки (бутылка «белого», что созвучно названию премии)и конверт с денежным вознаграждением в 1 рубль, что иронично противопоставлялось многотысячной официальной государственной премии Союза писателей.

Преодоление пустыни духовного атеизма

Неофициальная культура рука об руку шла с религиозным движением. Причина здесь заключалась не только в том, что в авангарде шла гуманитарная интеллигенция и даже не в наследии популярных русских писателей: Толстого, Достоевского, поэзии символистов и др. В статье «Русская религиозная философия в подполье» Пазухин пишет: «Все началось с почти утраченной способности думать, видеть, слушать окружающий мир; способности к нормальным человеческим проявлениям. Представление о Боге возвращалось к нам вместе с ощущением жизни. Так что в каком-то смысле жизнь и Бог были для нас синонимами. Все это нашло выражение в чрезвычайно емком понятии: «Духовность». Оно включало в себя все: культуру, политическую деятельность, свободный обмен мыслями, религию…».

С начала 1970х гг. у поэта Сергея Стратановского собирался кружок по изучению русской религиозной философии, где звучали доклады о творчестве Сергея Булгакова, Николая Бердяева, Ивана Ильина. Собрание объединяло литераторов, философов, богословов и правозащитников; здесь углубленно изучались вопросы православия, велись острые дискуссии о месте Церкви в современном мире. Значительное место религиозным аспектам культуры уделялось в журнале «Обводный канал». Раздел религии и философии существовал в журналах «Часы» и «37», которые обменивались статьями и перепечатывали их друг у друга. Широкий интерес вызвали статьи: «Экзистенциализм? Мимо!», посвященная критическому анализу русской философии, за авторством Бориса Иванова; «Христианство и пол в творчестве В.В. Розанова» Евгения Пазухина; «О христианском смысле истории»Николая Симакова и др.

В конце 1970х гг. участники семинара по проблемам религиозного возрождения, организованного Александром Огородниковым, выпустили единственный номер журнала «Община», который стал результатом нескольких лет работы. Большую часть журнала составляли религиозно-публицистические и богословские материалы. Кроме того, в нем была опубликована поэм�� Даниила Андреева «Ленинградский Апокалипсис» и отрывок из книги «Роза Мира». Поворот в сторону пробуждения религиозного сознания отразился и на творчестве поэтов того времени. Особенно ярко это прослеживается в творчестве Дмитрия Бобышева, Елены Игнатовой и Олега Охапкина. В прозе религиозная тематика и мотивы отражены в меньшей степени, при этом традиционная церковная эстетическая система и вовсе была сведена к нулю. На первое место выходит космизм, а также проблематика индивидуального пути и духовных поисков.

Лингвистика и литературоведение: самиздат как способ пополнения культурного багажа новыми зарубежными текстами

Отдельного внимания в самиздате заслуживают литературные переводы, в числе которых были произведения Хемингуэя, Ремарка, Сент-Экзюпери, Апдайка, Сэлинджера, Фолкнера, Сартра, Бёлля, Кафки и Камю. Сравнительно узкий круг приглашенных к публикации иностранных авторов, препарированные цензурой материалы «Иностранной литературы» и других официальных толстых журналов не могли удовлетворить интереса читателей к современной западной литературе. Периодический сборник переводов «Предлог», выпускаемый тиражом в 100 экземпляров, стал самиздатовским аналогом «Иностранной литературы». А в сборнике «Мост» публиковались переводы по психологии, философии, культурологии и филологии. Таким образом, в 1970е – 1980е гг. в ленинградском самиздате сложился круг высококвалифицированных переводчиков, которые, заполняя лакуны в культурном пространстве, оказывали существенное влияние на формирование вкусов российской читательской аудитории. Особенно популярными стали труды немецких философов и богословов (Хайдеггер, Ясперс, Тиллих), радикальных французских философов и мыслителей (Руссель, Арто, Бланшо), экзистенциалистов и абсурдистов (Камю, Сартр, Сент-Экзюпери, Беккет, Жене), восточных мистиков и оккультистов (Кришнамурти, Судзуки), неортодоксальных западных ученых (Гроф, Уотс), французских постструктуралистов и постмодернистов (Барт, Лакан, Деррида), английских писателей неомифологического направления (Толкин, Льюис), американских поэтов и прозаиков (Палмер, Хеджинян, Давенпорт)и т.д.

Так складывалась и высокопрофессиональная среда литературоведов.

16 апреля 1976 года, в день 90-летия со дня рождения Н. Гумилева, который до сих пор не был реабилитирован и практически не упоминался в официальной печати), на квартире у Олега Охапкина состоялся первый, ставший затем ежегодным, историко-литературный и поэтический семинар «Гумилевские чтения», организатором и координатором которого был книговед Иван Мартынов. По результатам чтений выходили публикации. Однако накануне очередного мероприятия, которое должно было быть посвящено Константину Вагинову, обэриутам и русскому футуризму, Ивана Мартынова арестовали по сфабрикованному обвинению и поместили в психбольницу.

13 октября 1970 года, не дожив 32 лет, застрелился поэт Леонид Аронзон. При жизни его стихи почти не печатались, но благодаря самиздату его творчество оказало заметное влияние на неофициальную культуру 70х – 80х гг. На протяжении нескольких лет проводились вечера памяти, где читались стихи автора, прослушивались его собственные магнитофонные записи, делились воспоминаниями друзья, выступали поэты и прозаики.

Интерес к истории и гений места

Одним из основных направлений самиздата была история и краеведение. В толстых самиздатских журналах появлялись интересные и фундаментальные материалы типа«Культура-2» В. Паперного (об истории советской архитектуры 1932 – 1954 гг.), «Некоторые проблемы русской консервативной мысли 15 – 18 столетий» А. Янова, «История, эстетика и политика» А. Степанова (структурный анализ политической истории России 20 века) и др.

Тамиздат и третья волна эмиграции

На 70е – 80е гг. приходится третья волна эмиграции – период колоссальной утечки умов гуманитарной и художественной интеллигенции по разным мотивам. Официально эмиграция оформлялась как выезд в Израиль, что на самом деле зачастую не было связано ни с национальностью выезжающего, ни с конечным пунктом остановки и все же неизменно влекло необратимую потерю советского гражданства.

На Западе те авторы, которые не могли свободно печататься в СССР, получили возможность свободно заниматься творчеством. Так сложилась особая иммигрантская культура русского зарубежья: картины Михаила Шемякина, поэзия и эссеистика Иосифа Бродского, журналы «Грани» (Франкфрут-на-Майне) и «Новый журнал» (Нью-Йорк), газеты «Русская мысль» и «Новое русское слово» (Нью-Йорк), иллюстрированное издание «Аполлон-77», альманах литературы и искусства «Третья волна», который фактически стал органом московской и ленинградской культуры в эмиграции.

Третья волна придала новый импульс и книгоиздательскому делу. В американском городе Анн Арбор (штат Мичиган, место жительства, а также писательской и профессорской карьеры Иосифа Бродского)славистами Эллендеей и Карлом Профферами было основано издательство «Ардис», в котором начался массовый выпуск книг на русском языке – неопубликованных в СССР произведений классиков ХХ века и представителей новой неофициальной культуры: от Владимира Набокова до Андрея Битова, Иосифа Бродского и Сергея Довлатова. Супруги Игорь Ефимов (один из участников сборника «Горожане») и Марина Рачко основали издательство «Эрмитаж», которое располагалось сначала в Анн Арборе, а потом в Энгвлуде (штат Нью-Джерси). В этом издательстве вышло несколько десятков книг поэзии, прозы, философии, среди которых повести Сергея Довлатова, стихи Льва Лосева и Михаила Ерёмина, коллективный сборник «Поэтика Бродского». Здесь выходили в свет крамольные произведения официально признанных советских писателей, например, «Сказка о Тройке» и «Гадкие лебеди» братьев Стругацких, сборник «Летучий голландец» Виктора Сосноры, стихи Булата Окуджавы и Беллы Ахмадулиной. Их можно было встретить на книжных прилавках под марками небольших издательств типа «Беседы»или «Посева» (одно из старейших эмигрантских издательств во Франкфруте-на-Майне). Таким образом, понятие тамиздата (книги и журналы, публикуемые неофициально за пределами СССР)прочно вошло в лексикон контркультуры 1970х.

30 ноября 1981 года в литературно-мемориальном музее им. Ф.М. Достоевского редколлегией журнала «Часы» был создан «Клуб-81». Проект устава клуба («Горком литераторов») был написан Борисом Ивановым и обсуждался несколько месяцев в среде авторов самиздатских журналов. В фрагменте из пояснения к Уставу было написано:

«Горком должен объединить литераторов, произведения которых отвечают общим профессиональным критериям; обладать п��авом составлять сборники из произведений членов Горкома и правом рекомендовать к публикации произведения отдельных авторов; предоставлять членам Горкома защиту от обвинений по закону о тунеядстве. В круг обязанностей не следует включать такие, которые прямо или косвенно содержат указание, каким художественное произведение должно быть. Литератор – гражданин, он обязан подчиняться законам государства, а не цеховым требованиям, так и его личное достоинство не должно определяться цеховой моралью».

Участники собрания единодушно отвергли возможность включения в Устав положений о социалистическом реализме и о назначаемом сверху представителе Союза писателей как художественном руководителе Клуба.

В Клубе-81 действовали секции поэзии, прозы, критики, перевода, а также музыкальный клуб, в который входили Борис Гребенщиков, Сергей Курехин, Александр Кан, и театральная студия Эрика Горошевского, которая располагалась в чердачном помещении на пр. Чернышевского, д.3. Доступ на все мероприятия был открытым, они нередко проводились в переполненном зале. В 1983 году литературный вечер Клуба-81 впервые состоялся в доме писателя на ул. Шпалерной, д.18. В зале, рассчитанном на 250 мест, присутствовало более 400 человек.

Перестройка: легализация и смерть самиздата

К середине 80х гг. и для власти, и для оппозиции стало очевидно, что назревает глубокий экономический, социальный и политический кризис. Руководство страны во главе с Горбачевым было вынуждено пойти на реформы под лозунгами «гласности» и «перестройки». В этой связи темы, которые прежде не обсуждались публично и отбраковывались аппаратом цензуры, стали освещаться в литературе и публицистике. Произошла своеобразная легализация неформальной культуры. Так например, был опубликован роман Владимира Дудинцева «Белые одежды», описывающий картину уничтожения советской генетики под руководством академика Т. Лысенко. А в «Новом мире» появлялись главы из «Доктора Живаго». В начале 1990х гг. были сняты ограничения на въезд и выезд из Советского Союза.

С 1986 года под редакцией Бориса Иванова выходит сатирический журнал «Красный Щедринец», в котором пародировались рубрики советских газет («Письма трудящихся», «Отвечаем на письма трудящихся», «Указы Верховного Совета СССР»), иронично «разоблачался» западный образ жизни, обыгрывались марксистско-ленинская демагогия, национальный шовинизм, подчеркивалось лицемерие «коммунистической демократии» и т.д.

Клуб-81 занимался не только малотиражным выпуском произведений новой литературы и самиздатских журналов, но и проведением массовых общественно-политических акций в Ленинграде. Например, шествие 25 июня 1988 года - двухтысячная колонна прошла по маршруту от БКЗ «Октябрьский» до Смольного с демократическими лозунгами. Одним из последних мероприятий клуба стал литературный вечер, посвященный 70-летию со дня рождения Александра Солженицына, состоявшийся за несколько месяцев до официальной реабилитации писателя в 1988 году. Участие в демократическом движении было естественным для представителей неофициальной культуры, находившихся в оппозиции к коммунистическому режиму.

В декабре 1985 года в Клубе-81 был организован трехдневный симпозиум «Пути культуры 60х-80х годов», на котором обсуждалась проблематика Перестройки, а также делались смелые и довольно точные прогнозы относительно ее развития. А год спустя Аркадий Драгомощенко, Валерий Вальран и Борис Останин организовали Творческое объединение «Исследователи современного искусства», переименованное позднее в Творческую лабораторию «Поэтическая функция». В программе организации, принятой в 1987 году фигурировали такие инициативы: организация Музея экспериментального изобразительного искусства, выпуск ежеквартального журнала по теории и практике новой поэзии, издание альманахов «Архив современной советской литературы» и «Невский архив», воссоздание на кооперативных началах артистического кафе «Бродячая собака», открытие курсов современной поэтики, поскольку на эти годы приходится социально-экономический кризис.

По инициативе Сергея Курёхина, Тимура Новикова, Дмитрия Алейникова и Эрика Горошевского в помещении Центрального лектория общества «Знание» был создан «Свободный университет» - общественная просветительская организация с творческими мастерскими живописи, музыки, кино, видео, философии, литературной критики и поэзии.

Поэт, прозаик и переводчик Дмитрий Волчек в 1985 году выпустил первый номер «Митиного журнала» с подзаголовком «Независимое литературно-художественное издание». Журнал стал преемником самиздата «Молчание» и ставил перед собой задачу «собрать воедино все самое значительное, что было создано и создавалось в неангажированной литературе». Здесь имели место и абсурдистские тексты, и утонченные формальные поиски, и натуралистическая откровенность. В «Митином журнале» печатались стихи Кулле, Аронзона, Бродского, литературная критика, переводы (Лема, Беккета, Ионеско), поэзия и проза. Владимир Эрль готовил обширные публикации о Хармсе и Крученных, публиковал материалы к двадцатилетию группы Хеленуктов.

В 1988 году вышел первый номер журнала «Сумерки», где печатались стихи и проза молодых московских и ленинградских авторов, публиковались недоступные или малоизвестные материалы о литераторах начала ХХ века, существовали разделы критики, истории и мифологии Петербурга, творчество эмигрантов. Печатался журнал на ксероксе, а некоторые номера были выпущены типографским способом. Отдельным приложением вышел том, посвященный 70-летию Александра Солженицына.

«Поколение, пришедшее в литературу в 1980-е, восприняло традиционное для неофициальной среды представление о неразрывности культурного пространства, оно стремилось к целостному освоению литературного наследия и давнего, и не столь далекого прошлого. Поэты и философы Серебряного века, футуристы и обэриуты, Хеленукты и «горожане», Бродский и Солженицын обладали для него притягательной силой как явление независимой культуры”.– пишут Долинин и Северюхин. И добавляют, что нонконформистская культурная среда всегда была сообществом непохожих друг на друга людей.

Принятый 1 августа 1990 года закон «О средствах массовой информации» фактически отменил цензуру. Таким образом, «неофициальная культура» утратила свой статус и значение. Однако несмотря на то, что ограничения идеологического порядка были сняты, им на замену пришли ограничения экономического порядка, преодолеть которые мог не каждый. Эдуард Шнейдерман писал: «Испытание непечатанием сменилось на свою противоположность – искушением рынком – прямую зависимость выпуска книг от наличия средств у автора».

Самиздат состоял еще из корпуса бардовской (туристической, авторской) песни, рок-музыкальной поэзия, а также блатного литературного фольклора, но это уже д��угая, не менее длинная и интересная история.

Источники:

1. Долинин В., Северюхин Д. Преодоление немоты. Ленинградский самиздат в контексте независимого культурного движения 1953-1991. - СПб: 2003. - 136 с. 2. Троцкий Л. Литература и революция: https://www.e-reading.club/book.php?book=1046845 3. Журнал “Гефтер”, Самиздат: документы и исследования: http://gefter.ru/archive/6382 4. Документация выставки “Русский самиздат арт“: http://www.gerlovin.com/samizdat.htm 5. Арт-центр “Пушкинская 10”, галерея “Самиздат А4”: http://old.p-10.ru/units/detail.php?ID=238 6. Фотографии Игоря Мухина: http://igormukhin.com/

#history #ussr #literature #underwood #underground #saint-petersburg #cccp #история #шестидесятники #самиздат #цензура #заметки

0 notes

bolshoirazmer · 6 years

Text

Профессор Алексей Осипов: Без Православия мы превратимся в существ, которые сами себя погубят

В чем причина того, что современная наука и философия не могут удовлетворить человека? Почему истинный прогресс человечества в этих сферах невозможен без обращения к Православию? На эти и другие вопросы профессор Московской духовной академии Алексей Ильич Осипов ответил в своей лекции «Наука, философия и религия» (ДК ЗИЛ, 1999 год). Предлагаем читателям «Правмира» текст лекции, а также её аудиозапись.

[[more]]

Для нашего времени проблема соотношения религии, философии и науки очень актуальная, требующая внимательного рассмотрения и соответствующих выводов. Эту тему мы неоднократно обсуждали в Дубне на ежегодных конференциях, и там бывали очень интересные дискуссии и подчас даже страстные споры.

Почему я считаю эту проблему актуальной? Ни для кого не секрет, что наш мир сейчас стоит на грани глобальной катастрофы. Также всеми принимается факт, что ведущими идейными силами ныне являются наука, философия и религия. Они – тот свет, к которому идёт современный мир, и именно они привели наш мир к этой трагической ситуации. Таков парадокс.

В чём причина? Причин может быть много, но есть одна из них, на которую следует обратить внимание. В последнее время эти три духовные силы оказались разрозненными. Более того, они оказались в противостоянии друг другу. Религия с некоторых пор стала рассматриваться как явление антинаучное, отжившее, не просвещающее человека, а, напротив, вводящее его во тьму неведения.

Во что верит Запад

Почему эта проблема насущна? Первое: это проблема мировоззренческая. Начиная с эпохи Нового времени, особенно с эпохи Просвещения, а особенно – с Великой Французской революции, религия стала подвергаться самой острой дискредитации. XIX и ХХ века прошли под знаменем борьбы с религией. Мы знаем, что было у нас. Не надо думать, что на Западе лучше – там просто другие формы. Скажу по опыту, я там бывал многажды: там атеизм имеет худшие формы, чем у нас.

У нас атеизм был воинствующий, и он часто и соответственно вызывал противную реакцию. Там атеизм носит форму материализма, причём не просто материализма идейного, а практического. Там в этот материализм вросли души человеческие, весь смысл жизни в это вкладывается. Сама религия там пошла по пути обмирщения, ценности духовные просто исчезают, их просто не понимают. Те искорки духовного понимания, духовного интереса, которые ещё у нас сохраняются, потому что имеем интерес к святоотеческому наследию, там оттеснены в тень, их просто не знают: эти ценности заменены новыми святыми, новыми ценностями, заменены секуляризацией церковной жизни.

Религию Запада можно сейчас определить так: «Ищите прежде всего, что есть, что пить и во что одеться, а Царство Божие приложится вам». Забыли, что над потолком находится ещё что-то, всё служит только этой жизни. Посмотрите папские энциклики: слово «духовность» употребляется, как и везде сейчас, но речь идёт об экономике, о социальной справедливости, об образовании, о нищете – обо всём том, о чём должно заботиться государство. У Церкви совсем другая функция: хоть она-то может заботиться о том, о чём никто не заботится, – о душе человеческой? Нет, вся душа в этом, трёхмерном измерении.

Вот одна из реалий нашего времени. Если религия оттесняется, то тогда вся жизнь обездушивается. Само мировоззрение искажается, все цели и средства направляются только в землю. На четвереньках ходит современный человек, вновь звучат слова Писания: «Человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им». Идёт потрясающее оправдание материализма, материализм стал религией.

Становится понятным число 666, о котором говорится как об имени антихриста. В Третьей книге Царств находим, что Соломон, который был царём ничтожной страны, получал в год 666 талантов золота. Талант золота – это порядка 120 килограммов. Это число было символом славы, могущества, величия. Иоанн Богослов хорошо это знал, поэтому так назвал имя антихриста: здесь суть порабощения человека, здесь происходит полный отрыв человека от Бога.

Так практическая сторона жизни переходит в мировоззренческую. Происходит разрыв между подлинными устремлениями религии и наукой с философи��й.

Вторая причина: мощный научно-технический прогресс и достижение высокого уровня жизни, по крайней мере, в цивилизованных странах, привели к тому, что христианские начала жизни уходят. Если мы, вопреки агностицизму, признаём, что Бог есть истина, и что эта истина может быть явлена человеку, если признаём, что Христос и есть эта явленная истина в нашем дольнем мире, тогда мы должны признать, что эта истина может быть одна. Мы должны отказаться от странного, «размазанного» подхода, по которому религии считаются разными подходами к одной и той же истине. Или мы должны сказать, что истина есть, и она открыта во Христе, или же она не открыта, и мы по-прежнему как слепые котята.

Откуда бум туризма? – Бегу от себя куда угодно

Эта духовная проблема говорит о многом. Отрыв христианского мировоззрения от достижений цивилизованного мира привёл к парадоксальным явлениям. С одной стороны, достигли полного материалистического рая, с другой – статистика говорит, что в этом цивилизованном мире происходит глубокая деградация психики. Резко возрастают нервно-психические заболевания, самоубийства – обеспеченные люди теряют смысл жизни. Всё есть, удовлетворения нет. Откуда бум туризма? – Как-нибудь отвлечься, не могу быть с самим собой. Т.е. человек – это не прекрасно, не хорошо, бегу от себя куда угодно.

Одна из статистик так и говорит, что больше половины людей на Западе потеряли смысл жизни и не находят удовлетворения ни в чём. Что-то поражено внутри, возникли духовные проблемы, которые не залатаешь никакими деньгами.

Это проблема в высшей степени серьёзная. Откуда она и почему? С христианской точки зрения совершенно очевидно: люди забыли, кто такой Христос, забыли, что такое христианство, и неважно, как они себя называют: католиками, протестантами, православными – если я себя напишу православным, это ещё совсем не значит, что таковым являюсь. Надо знать, что это такое. Римская Церковь всегда была православной, и остаётся по названию такой: католическая, т.е. кафолическая, однако, православия там мы, увы, не видим. Дело не в вывесках, а в сути.

Забыли, зачем живёт человек

Ещё одна проблема, которая ярко свидетельствует о том, по какой причине и к чему приводит этот разлад между религией и этими двумя ветвями – это экологическая проблема. Погоня за наслаждением, богатством, властью – эта погоня, кажется, всегда имела место у какой-то категории лиц, но то, что происходит сейчас, несравнимо с предыдущими эпохами, потому что не было таких технических средств пропаганды этих явлений, разжигания этих страстей. Страсти можно разжечь, пропаганда имеет колоссальнейшее значение. Почему так рвутся захватить средства массовой информации? – Кто захватил, тот и властвует над умами, душами и народами.

В этой погоне за наслаждениями, за властью над природой, за богатством забыли самое главное: зачем живёт человек. Так бурно начали развивать науку и технику, что в погоне за наслаждениями привели себя к самоубийству. Экологическая проблема сейчас – это проблема номер один. Под угрозу ставится сама жизнь на Земле. Забыли о нравственных, религиозных ценностях, забыли о самой жизни.

Эти проблемы свидетельствуют о том, что наука, философия и религия (Православие) должны изменить отношения друг с другом. Но как совместить, казалось бы, несовместимое?

Когда мы говорим о науке и философии, то мы подразумеваем людей, сами по себе они ведь не существуют. Вроде бы ясно, что цель одна – благо человечества. К этому мы все должны стремиться. Кажется, простое решение, но как только мы коснёмся понимания этого блага, оказывается, эти вещи понимаются в философии одни, в науке – другие, в Православии – третьи. Слово одно, смыслы, увы, совсем разные.

В поисках счастья

Как смотрит наука на эти проблемы? Если мы будем понимать под наукой всё знание человечества, то мы тогда должны будем туда включить и религию, и всё. Нет, мы будем понимать естествознание, которое обычно противопоставляется религии. Естествознание под благом понимает полное и окончательное познание этого мира. Это максимальное познание с целью достижения власти над этим миром, такое достижение, которое сделает человека фактически божеством в этом мире, – вот что, в конечном счёте, преследуется наукой. Будем летать в космос, достигнем бессмертия, сделаемся божествами в этом мире.

Это не пустые фантазии или лозунги, это декларации, лейтмотив, к этому устремлено всё. Красиво звучит, только цель соблазнительна.

Но есть какие-либо доказательства, что естественнонаучное знание действительно может привести к этому? Нет, никаких нет. Это мечта, надежда, но доказательных обоснований нет.

Есть ли какие-то убедительные доказательства, что счастье, которое наступит в результате этого познания, будет действительно благом для человечества? Сейчас уже подавляющее большинство ответит отрицательно. Мы видим, как идет процесс концентрации настоящей власти в руках всё более узкого круга лиц, как в отдельных государствах, так и в глобальном масштабе, причём тех лиц, для которых судьбы других людей совершенно безразличны. Уже просчитано, что хорошо существовать может только “золотой миллиард”. А куда других людей? – Неважно. Есть множество средств, чтобы уничтожить лишнее.

Из какого духовного состояния проистекают эти расчёты? На что же способны эти люди? Эти круги сужаются, в них возникают ещё более узкие круги. Если исходить из христианского откровения, то эти узкие круги завершатся единственным лицом – тогда наступит окончательная гибель всего человечества, всего живого. При том металлическом, компьютерном голосе, который мы слышим сейчас в расчётах многих социологов, становится жутковато за судьбу будущих, а может, и настоящих поколений.

Человек больше не нужен, нужен винтик, машина, способная делать то или другое. Нужна творческая машина, способная изобретать то, что нужно. Так ради какого же блага тогда работает научная мысль? Работают труженики, идеалисты, прекрасные люди – результат? Беда, если мы, думая, что строим дворец, построим тюрьму, такую тюрьму, которой ещё никогда не было в человечестве. Были тюрьмы в отдельных народах, государствах, но тюрьмы в глобальном масштабе ещё не бывало.

Если мы спросим науку о том “благе”, перед которым мы стоим, она или молчит, или говорит “ну, поверьте, всё будет хорошо”. Но жизнь свидетельствует об обратном.

Научные выводы не могут отражать объективную реальность, уже отошло в прошлое такое понимание, что наука отражает мир так, как он есть, что есть надежда на адекватное познание этого мира. Сейчас речь идёт не об адекватности, а о полезных моделях этого мира. Какой мир мы после себя оставим – это не вопрос, вопрос об истинности ныне – это лжевопрос. Какая модель наилучшая – которая даёт наибольший эффект. Как академик Берг ещё сказал: “Истина – то, что полезно”.

Что есть истина?

Философия, в отличие от науки, видит благо в познании истины. Философия является наукой по существу рациональной, истина, в конечном счёте, есть плод наших логических умозаключений, построенных на определённых постулатах, и использующих в качестве материала наши слова, понятия. Недаром говорят: сколько философов – столько и философий. Постулаты могут быть различными, истина как вывод логический сейчас уже вряд ли кого удовлетворит. Поскольку посылки разные – разные и выводы. А как можно говорить о достоверности посылок? Что означают наши слова и понятия? Философия ищет истину на пути того, что в философии называется дискурсивным мышлением.

Любая философская система, если она претендует быть системой, – я говорю о классических системах, не тех, которые появились сейчас, – сразу попадает в тяжёлое положение. Поиск истины происходит на пути человеческих рассуждений. А чем я могу доказать, что моё мышление способно быть истинным? Ничем, я своё мышление могу оценивать лишь с помощью своего мышления. Замкнутый круг. Или мы должны найти какие-то принципы, вне нас лежащие, и на них основываться, или, если мы не хотим такими оперировать, то попадаем в этот порочный круг неспособности обосновать истинность своего мышления через своё мышление.

Те понятия, которые используются в философии, очень расплывчаты и неопределённы. Что такое жизнь, человек, бытие, дух, Бог, свобода? Гейзенберг верно говорил, что те понятия, которые мы употребляем, не могут быть точно определены. Поэтому с помощью рационального мышления мы никогда не сможем прийти к познанию абсолютной истины.

Что ни слово, то разные смыслы. Как же мы можем рассуждать? “Методист” – это кто такой? Тот, кто преподаёт методику. Другой скажет: нет, э��о такая конфессия религиозная.

Если брать философию как систему, то, начиная с Гёделя, наша научная и философская мысль оказалась в трагическом положении. В своей второй теореме о неполноте формальных систем Гёдель прямо показал, что ни одна система не может доказать свою истинность, не выходя за границы самой себя. Мы оказываемся в рамках неопределённости, философия как наука не может нам предложить ничего определённого. Она должна выйти за самоё себя, но куда?..

То благо, о котором говорит философия, поиск истины, оказывается под большим вопросом. Вопросом, который задал Пилат: “Что есть истина?” Он был искушён в этом. Греческая философия прошла интересный путь развития от милетцев до стоиков, неоплатоников, – правда, последних тогда ещё не было, – но стоицизм был одной из ведущих систем. И скепсис как таковой показал со всей силой, что говорить об истине не приходится, мы не знаем, о чём говорим, некий икс.

Философия хорошо говорит, что благо есть поиск истины, но когда возникает вопрос “что такое истина” – философия замолкает. Современная философия прекратила даже ставить этот вопрос, занялись другими проблемами: философия культуры, экзистенциализм, они пытаются понять сущность бытия совершенно с других сторон, не касаясь онтологии, понимая только на феноменальном уровне. Философия культуры изучает культуру, и пытается делать выводы о человеке из этого изучения: что он есть, чем живёт.

Этот феноменологический подход ничего не даёт. А экзистенциализм весь погружается в себя, в человека, полностью изолирует себя от бытия как такового, потому что бытие враждебно. В результате мы оказываемся и без бытия, и без истины.

Итак, если наука не может предоставить доказательных обоснований своей истинности, если философия, как во все времена, представляет из себя нечто неопределённое, расплывчатое, и по существу не могущее сказать конкретное, достоверное, то невольно мы обращаемся к третьей реальности, духовной силе – к религии.

Что нам дает Православие?

Первый вопрос здесь – о какой религии мы говорим? Что может сказать Православие, что оно называет благом? В отличие от науки и философии, Православие говорит, что благо – это не просто познание этого тварного мира, это не некая истина, к которой мы не можем прикоснуться. Православие говорит о конкретных вещах, причём не о тех, что являются плодом воображения или тех, что являются выводами рассудка. Оно утверждает, что эта истина есть, существует объективно, независимо от нашего сознания, нашего познавательного процесса. Эта истина есть Бог.

Бога признают многие религии, но Православие говорит, что, конечно, отчасти мы познаём Бога и через рассматривание этого мира, но Бог, который непостижим в Своём существе, открывает Себя в Своих действиях. Но христианство при этом утверждает, что в полноте, доступной человеку, Он открыл Себя в Боге-Слове воплощённом. Вторая Ипостась Бога соединилась с человечеством, и именно таким образом показала, обнаружила, что есть истина, доступная нашему человеческому познанию и пониманию.

Все религии создавали мифы о явлении Бога в нашем мире, о возможности контакта между Богом и человеком – без этого просто религии нет. Христианство говорит не о мимолётном контакте – произошло нечто, чего не знала ни одна религия никогда: произошло непонятное, но утверждается как факт в Евангелии: произошло неслитное, неизменно, нераздельное, неразлучное соединение Божества с человечеством.

Достаточно одного этого тезиса, чтобы утверждать, что христианство – это истинная религия. Тот, кто изучал историю древней, античной мысли, религиозной и философской, знает, что такой истины нигде и никогда не было. Боги воплощались по-разному: Юпитер воплощался и в быка, и в золотой дождь, и в человека – это означало, что он представал ввиде этого. Божества принимали разные формы, меняли их, исчезали, но это были не реальные воплощения. Недаром один египетский жрец прямо говорил: наши боги не пойдут на то, чтобы принять плоть человеческую на самом деле. Все эти воплощения носили характер фантастический.

Кришна «воплотился» пять тысяч лет тому назад и жил на земле: 8 жён, 16 тысяч наложниц, 180 тысяч сыновей. Все эти воплощения были порождениями человеческой фантазии, они выражали различные человеческие страсти, образы, сказки и мифы.

Христианство утверждает, что Бог на самом деле принял настоящую человеческую природу: смертную, способную страдать на самом деле – страдал, умер на самом деле, и воскрес на самом деле.

Зачем воплощались все те боги из истории религий? Для разного, например, ради страстей, даже самых постыдных. Чаще всего эти боги были мифологическим выражением процессов самой природы, как умирающие и воскресающие боги Египта и Малой Азии. Весна – пробуждается, осень – умирает.

Здесь же Иисус Христос говорит: “Отец больше Меня знает”, – молится: “Отче, да минует Меня чаша сия”, – на кресте кричит: “Боже Мой, Боже Мой, почему Ты Меня оставил?” Этот Христос говорит: “Я и Отец – одно”, “Видевший Меня – видел и Отца”. Когда Ему говорят: ты делаешь себя Богом, – Он говорит: да.

Парадоксальные утверждения, которые в нашем рациональном мышлении не сходятся друг с другом. Утверждается Богочеловечество, которого не знала вся история древней человеческой мысли. Евангелие написано самым простым языком, который понятен даже детям. А учёные, философы поражаются глубиной мысли.

Когда видят одно и то же – тут сговор

Кто написал Евангелие? – Самые простые люди, такие, что когда Христос говорит: бойтесь закваски фарисейской, они говорят: ах, забыли хлеба взять. Притчу о сеятеле просят объяснить. Когда Христос говорит, что не то сквернит человека, что входит в него, а то, что выходит, – они не понимают. Уровень развития их интеллекта налицо, это совсем не философы. Сам язык Евангелия свидетельствует об этом, и тут вдруг сообщаются такие истины, что сами философы падают в обморок от высоты этих истин.

А Воскресение? Когда Павел заявил о настоящем Воскресении, то реакция была однозначной: “Послушаем тебя в другой раз”. А заявить о том, что Бог воплотившийся может страдать и умереть? – До сих пор не вмещается это в сознание человечества. Апостол Павел поэтому и писал: “Мы проповедуем Христа распятого, иудеям соблазн, эллинам безумие”.

Есть ещё целый ряд объективных свидетельств, доказывающих, что христианство не есть плод земли, не результат постепенного развития какого-то религиозного сознания – только откровение могло сказать об этом. Только реальный факт был передаваем евангелистами, они сами подчас не разумели того, что писали, они честно пересказали это.

Есть даже противоречия в Евангелии: сколько раз там петух пропел, когда Пётр отрёкся, сколько было бесноватых гадаринских – один или два. И никто за две тысячи лет не подчистил, не исправил – передали так, как есть.

Спросите любого юриста: вот эти разночтения являются самым убедительным доказательством подлинности свидетельств. Когда видят одно и то же – тут сговор.

Сообщения Евангелия – достоверные сообщения. Мы видим, с одной стороны, простоту и непосредственность изложения, с другой – потрясающие истины, которые они не могли придумать: ни одному философу не приходило никогда в голову то, о чём написано в Евангелии.

Христианство утверждает, что истина – это Бог воплотившийся. Истина есть то, что есть на самом деле. Многое, что есть, сегодня есть, а завтра нет. Под истиной разумеется то, что неизменно, то, что всегда есть. Когда мы знаем, как есть на самом деле, тогда мы можем поступать правильно, и, следуя этому на самом деле, мы получим то, к чему мы стремимся. А когда мы не знаем, как на самом деле, то можем впасть в ошибки. Вместо дорогого дома попадём в такое болото, из которого может не быть и выхода.

Христианство утверждает, что истина есть благо человека. Благо нам открыто во Христе: в Нём произошло соединение человека с Божеством. Это теснейшее соединение, при котором человек не исчезает, как в индуизме, не растворяется в небытии, а раскрывается во всей полноте всё то, что заложено в человека. И если действительно так соединяется человечество в Божестве, если Бог есть величайшее и конечное благо, к которому может только стремиться человек, тогда понятно, что во Христе есть эта истина и это величайшее благо.

Есть реальная Истина, не будущее познание мира, когда мы станем человекобогами, не абстрактная истина, о которой говорит философия, нет, это – Христос.

Мы видим раскрытие этой истины в Православии, ибо суть человеческой жизни – в приобщении к этой истине, приобщении к этой человечности Христа. Апостол Павел говорит: “Церковь есть Тело Христово, вы же суть члены Тела Христова, задача ваша – возрастание до полной меры возраста Христова”.

Истина есть, теперь стоит вопрос: как приобщиться ей, как стать членами этого Тела. Важнейший вопрос: о пути духовной жизни. Во все времена был важен этот вопрос, особенно сейчас, когда идёт потрясающий разлив мистицизма. Но дело даже не в сектах, в сектантских точках, о чём даже наш Синод уже вынужден говорить. Дело даже не в священниках и лжестарцах, собирающих вокруг себя тех, кто ненавидит всех и вся, – дело в том, что этот мистицизм может проникнуть в душу человека и разрушить те стены, пороги, через которые нельзя преступать человеку, ибо разрушение это приведёт к гибели души человеческой.

Строгие законы духовной жизни

Православие указывает верный путь духовной жизни, но что это за путь, какие критерии, в чём отличие Православия от лжехристианства? Я это десятки лет говорю и протестантам, и католикам: когда мы начнём говорить о критериях духовной жизни? Современному человеку духовная жизнь представляется какими-то личными переживаниями, восторгами, личной молитвой, которая неизвестно: правильная ли. Живём, как будто не имеем никакой дороги: куда ветер дунул наши восторги, туда нас и покатило, как перекати-поле.

Христианство имеет строгие законы духовной жизни, есть критерии правильного и неправильного пути, но этим вопросом мы занимаемся меньше всего.

Что могло бы дать Православие науке и философии? Первое и самое главное: если научно-технический прогресс и философская мысль, и отступление от Православия привели нас к современному кризису: экологическому, нравственному – следовательно, первое, на что нужно обратить внимание и учёному, и философу: в своих изысканиях не забывать тех нравственных и духовных норм, которые предлагает христианство.

Оно предлагает один страшный для учёного и философа критерий, не каждый согласится с ним: мы должны ограничить свои изыскания теми рамками, которые называются нравственными границами. Нельзя заниматься наукой ради науки, экспериментами ради экспериментов, познание должно быть ограниченным. Как один из святых сказал: “Ум должен иметь меру познания, чтобы не погибнуть”.

Именно так называемая безграничная свобода, – которую точнее назвать произволом, – научных исследований и философских изысканий, эстетического творчества, привёл нас к экологическому кризису, к антикультуре, антиморали, и всё под флагом науки и философии. Мы дошли до того, что скоро окажемся перед реальностью Франкенштейна: этих бездушных роботов, которые будут командовать миром. Мы уже к этому пришли, только роботами являются люди, рождающиеся естественным путём. Это ещё хуже, когда человек теряет душу. Без самоограничения исследовательской деятельности мы погубим себя и мир.

Помните Оппенгеймера? Стал же испытывать атомную бомбу, а ведь не знали тогда, что станет с человечеством. Было опасение: не начнётся ли цепная реакция, и не превратится ли наша Земля в ещё одно маленькое солнышко через считанные моменты времени. Я назвал бы это «эффектом Оппенгеймера» – жуткая вещь.

Православие прямо говорит, что такое хорошо и что такое плохо, и есть все основания верить ему.

Второе, на что можно обратить внимание: при обращении к Православию наука и философия приобрели бы ясную цель и направленность, и высший смысл исследований. Бог есть любовь, поэтому любое моё творчество, мои изыскания должны быть направлены только к одной цели – я должен подумать: будет ли это благом для всего человечества. Вот критерий – принцип любви. Нет любви, нет Бога, нет Христа – нет человека. Вот в каком русле должна развиваться научная и философская мысль. Без этого всё превращается в некий моральный хаос.

Мне кажется, что согласие между этими тремя путями – научным, философским и религиозным – сыграло бы важную роль для создания здорового климата в обществе в духовно-интеллектуальной сфере жизни. Это согласие важно и в сфере воспитания, образования, культуры. Без Православия мы превратимся в допотопных существ, которые сами себя погубят.

Изоляция науки и философии от Православия, как показывает история, ведёт к разрушению целостности и многомерности видения нашего мира и самого человека. В настоящее время есть возможности диалога между этими тремя ветвями человеческого духа, было бы грешно не воспользоваться этим. Обычно это говорю представителям философии и науки: нужно обратиться к Православию, пока не поздно, времена сокращаются, всё идёт с таким ускорением, что приходится повторять: промедление смерти подобно.

0 notes

dima197109 · 6 years

Photo

Понять врага Россия уже несколько лет втянута в открытое глобальное противостояние. До этого она ещё около полутора десятков лет находилась в скрытой форме того же противостояния. Состояние военной опасности фиксируется населением, тем более, что в Грузии в 2008 году и с 2015 года по сей день в Сирии Вооружённые Силы России приняли участие в боевых действиях. В то же время, глобальный конфликт с участием России не является ни войной в привычном понимании первой половины XX века, ни классической холодной войной, в том виде, в каком мы познакомились с ней во второй половине ХХ века. Не случайно этот конфликт практически официально называют гибридной войной и всё чаще политики и военные эксперты говорят о войне нового поколения, в которой непосредственные боевые действия носят лишь второстепенный, обеспечивающий характер, по отношению к информационно-политическим и дипломатическим усилиям. По сути армия сейчас нужна не для того, чтобы выигрывать войны, а для того, чтобы оппонент, проигрывающий политическую шахматную партию, не решил переломить ситуацию при помощи обычного молотка. Чтобы такое желание у него не возникло (а возникнув не было бы реализовано) необходимо иметь про запас свой молоток. Кроме того, поскольку значительная часть планеты живёт в достаточно отсталых (вплоть до родоплеменных) обществах, армия необходима, чтобы удерживать варваров на границах цивилизации. В связи с изменением своих функций, современные армии всё более профессионализируются. Техника становится всё дороже и сложнее. Обслуживанию её приходится учиться всё дольше и дольше (почему призывников и заменяют контрактниками). Современные высокотехнологичные боевые корабли, танки и самолёты уже невозможно лепить как пирожки (как лепили Т-34 и Ил-2 в годы Великой Отечественной войны). Потеря каждой единицы техники — серьёзный удар. Аналогичным образом, штучными кадрами становятся квалифицированные специалисты, способные этой техникой управлять. Их невозможно обучить за две недели, как ополченца, которому вручили трёхлинейку, за два месяца, как танкиста или даже за полгода, как лётчика первого периода Великой Отечественной). В целом, армия становится очень дорогой игрушкой, вовсе не предназначенной для того, чтобы забивать этим «микроскопом» гвозди. Таким образом, стремление к достижению над противником технологического превосходства, обусловившее модернизацию и узкую профессионализацию вооружённых сил, породило диалектическое противоречие. Обладатель таких вооружённых сил не может использовать их против равного или сопоставимого по силам противника, иначе потери, понесённые армией нанесут ущерб, не компенсируемый одержанной на поле боя победой. Отсюда поменялся и формат международных отношений. Действительно, ещё в конце XIX — начале ХХ века Россия (СССР) столкнувшись с аналогичной (или даже менее значительной по масштабу) агрессией со стороны Турции, как известная атака на российский бомбардировщик в небе Сирии, просто послала бы армию на Дунай и Кавказ, а флот в проливы. Впрочем, Крымская война показала, что уже тогда спонтанная непродуманная реакция не всегда была лучшим выходом. В сегодняшних же реалиях, несомненный разгром Турции нанёс бы российской армии столь серьёзный ущерб, что ни о каком продолжении сирийской кампании не было бы и речи. Собственно на это и рассчитывали те, кто пытался спровоцировать Москву на военную реакцию. В аналогичной ситуации оказались США на Дальнем Востоке. Трамп пригрозил КНДР военной операцией, Ким Чен Ын пообещал в ответ ядерный удар по американским базам и корабельным группировкам в океане. Ситуация ровно та же, что была у нас с Турцией. Мы знали, что США и НАТО не будут воевать за Анкару, но у Турции была достаточно сильная армия, чтобы нанести российским войскам неприемлемо большой ущерб и, в результате, сорвать (пусть и ценой гибели турецкого государства) важнейшие стратегические операции, ведущиеся в рамках глобального противостояния с Америкой. Трамп тоже практически уверен, что ни Россия, ни Китай (а с Китаем США пока рассчитывают справиться) за Корею с ним воевать не будут. Чем-то Киму помогут, но ядерный апокалипсис из-за него не начнут. Но американским военным аналитикам не сложно подсчитать, что в результате полномасштабной войны с КНДР и ядерного ответа Кима, США сотрут Северную Корею в порошок, но понесут неприемлемо большие потери на Тихом океане. Даже, если им удастся вывести из-под удара основные группировки своего флота, как минимум останутся одни воспоминания от Южной Кореи, да и Японии явно не поздоровится. То есть, помимо стационарных американских баз (которые никуда не уплывут), находящихся в пределах досягаемости северокорейских ракет, Вашингтон гарантированно потеряет две крупнейшие и наиболее боеспособные союзные армии региона, Также США не смогут больше использовать территории этих государств в качестве плацдармов для развёртывания войск. Сказать, что таким образом военные (и политические) возможности США в азиатско-тихоокеанском регионе сократятся в несколько раз — значит ничего не сказать. Все потенциальные союзники США будут учитывать, что Америка в любой момент может сделать и их территорию целью для ответного ядерного удара и постараются увернуться от такой чести. При этом Россия и Китай никаких потерь не понесут. Наоборот, получат повод для концентрации сил на угрожающем направлении и для подавляющего большинства стран региона окажутся единственной защитой от американской непредсказуемости. Если в XIX — начале ХХ века высадка американских войск в Корее в аналогичной ситуации, усилила бы американское присутствие в регионе и авторитет США, то сейчас аналогичные действия ведут к критическому ослаблению Америки. Причём не только в Азии. Союзники по НАТО тоже не мечтают стать мишенью для ядерных ракет. Разница в российско-турецком и американо-корейском конфликте заключается в том, что Корея не торговала с США помидорами, не принимала миллионами американских туристов, не получала контрактов на строительство в США стадионов и автобанов. Даже поставки продовольствия, которые США обещали КНДР за отказ от ядерной программы, отменены десятилетие назад под надуманным предлогом. Вашингтону просто нечем ущучить Кима. Поэтому Трамп оказался в ситуации, когда нельзя атаковать, но и не атаковать нельзя. Так бывает, когда неправильно определяешь врага и атакуешь вместо настоящего противника его видимость. Для США настоящие враги Россия и Китай и в Вашингтоне это знают, так же, как знают в Москве и Пекине, что для них настоящий враг — США. ЕС, со всеми Япониями, Канадами и прочим коллективным Западом, без США значит ровно столько же, сколько КНДР или Иран без России и Китая. Если главных выгодополучателей нет, то во что обойдётся принуждение к повиновению их оставшихся союзников уже роли не играет. Поэтому, когда СССР ушёл в небытие, его уцелевшие союзники в основном Западу не сопротивлялись, а постарались быстро перейти в другой лагерь. Кто не успел (или кого почему-то не приняли) того бомбили. Сопротивление было бесполезно, в виду абсолютного превосходства в силах. Как надо действовать, когда применение военной силы неизбежно продемонстрировала Россия в Сирии. Вначале, ещё в 2011 году от ударов ВВС США и ЕС из Восточного Средиземноморья Сирию прикрыли корабли российского флота. Они бы, конечно, не смогли отразить удар авиации НАТО, если бы США и их союзники решились атаковать. Но Западу пришлось бы нанести удар по российским военным кораблям, то есть начать войну с Россией. И Вашингтон отступил, согласившись на ликвидацию сирийского химического оружия. Некоторое время после этого, армия Асада, поддержанная проиранской Хезболлой, а с 2013 года и экспедиционными силами Корпуса стражей исламской революции (КСИР) пыталась переломить ход войны в свою пользу. Однако, поскольку против Сирии выступал не только Запад, но и монархии Залива, материальные ресурсы Дамаска начали истощаться значительно быстрее, чем у его врагов. Стало ясно, что ход боевых действий может переломить только авиация. Точно так же было ясно, что если массированные удары по боевикам начнут наносить изрядно потрёпанные к тому времени ВВС Сирии и даже ВВС Ирана, то против них немедленно задействуют авиацию и средства ПВО как монархий Залива, так и стран Запада. Поэтому появление в Сирии российской авиагруппы имело не только военное, но в большей мере морально-политическое значение. Западу продемонстрировали, что воздушное пространство Сирии закрыто. После этого ВВС Дамаска значительно активизировались. Не случайно именно после этого была организована турецкая провокация, а когда Эрдоган не проявил должной воинственности и начал искать пути к договорённости с Россией, против него организовали военный переворот. Россию любой ценой, даже ценой большой войны с членом НАТО Турцией (даже ценой полного разгрома Турции) надо было убрать с Ближнего Востока и развязать там руки США. По этой же причине, как только Турция перешла на сторону России, события в Сирии начали развиваться с калейдоскопической быстротой. Но ещё быстрее США стали терять союзников и влияние на Ближнем Востоке. Как видим, в данной ситуации применение армии носило не столько военный, сколько политико-дипломатический характер. ВМФ и ВКС России сыграли роль молотка, продемонстрированного (только продемонстрированного) излишне воинственному партнёру, чтобы вернуть его за шахматную доску. Замечу, что в периферийные по отношению к основному (сирийскому) кризисы (вроде йеменского), которые требуют для своего разрешения полномасштабной военной операции, Россия и США не втягиваются, предоставляя возможность своим союзникам самостоятельно выяснять отношения (разумеется оказывая им ограниченную политическую и военно-техническую поддержку). Не втягиваются именно потому, что с точки зрения современной гибридной войны он носит зависимый (отвлекающий) характер. Быстрая и однозначная победа требует слишком больших ресурсных затрат, которые не оправдываются возможными дивидендами. С этой же точки зрения необходимо рассматривать и украинский кризис. Он не случайно развивался параллельно сирийскому. Главная задача, решавшаяся США на данном направлении заключалась в связывании рук России, во втягивании её в жёсткую политическую, а лучше и военную конфронтацию с ЕС, с тем, чтобы организовать Москве своего рода Корею (или Афганистан — этот пример нам ближе). Первоначально эту задачу должно было решить соглашение об ассоциации. Подписание его Украиной автоматически вызывало жёсткую торгово-экономическую конфронтацию России �� ЕС, скорее всего с той же самой санкционной войной и с нарастанием военно-политической напряжённости. Это заставило бы Россию держать войска на угрожаемом направлении вблизи своих границ, а на активную игру в Сирии ресурсов уже бы просто не хватило. Россия смогла буквально в последний момент дипломатически переиграть ЕС. Янукович отложил (подчёркиваю, только отложил) подписание соглашения и изъявил желание начать переговоры по спорным моментам с Москвой и Брюсселем. И тут же был свергнут. Казалось бы, что стоило ЕС или даже США дать Януковичу те несчастные 15 миллиардов долларов (или даже евро), которые он просил. И соглашение было бы тут же подписано. Но проблема заключалась как раз в том, что Киев уже начал переговоры с Москвой и начни Брюссель договариваться с Януковичем, эти переговоры вынужденно перешли бы в трёхсторонний формат. Но США была необходима конфронтация на грани (или даже за гранью) войны, а не переговоры. Поэтому свержение Януковича проходило под демонстративно русофобскими лозунгами, а к власти в Киеве пришли нацисты, немедленно начавшие искоренять всё русское. По логике XIX — ХХ веков, Россия должна была немедленно отправить на Украину войска. В какой-то момент такая возможность существовала. Ровно до тех пор, пока не выяснилось, что несмотря на достаточно мощное самоорганизовавшееся народное движение в некоторых городах Юго-Востока, вся политическая элита перешла на сторону мятежников, подчинив им также армию, спецслужбы и МВД, которые после трёх месяцев майдана были дезорганизованы, дезориентированы и наполнены предателями. В сложившейся ситуации действия России квалифицировались бы не как помощь законной власти (как это было в Сирии), а как агрессия против независимого государства, «народ» которого сверг «кровавого диктатора». России предоставляли возможность «воссоединить» Украину, получив торгово-экономическую войну и военно-политическую напряжённость с ЕС. При этом США, сохраняя и умножая свои силы, спокойно смотрели бы как взаимно истощают друг друга Москва и Брюссель. То, что мы сейчас видим в корейском кризисе, только наоборот. В результате взаимных манёвров весны-осени 2014 года сложилась ситуация в которой Россия и Запад, как в Сирии, поддерживали разные лагеря в украинской гражданской войне. То есть основные геополитические игроки уклонились от прямого участия в конфликте. Выигрыш Москвы в данной ситуации заключался в том, что Запад традиционно рассчитывал на блицкриг. Причём блицкриг был подготовлен значительно лучше, чем пресловутый план «Барбаросса», предусматривал несколько вариантов развития событий и практически не оставлял Москве шансов выскочить из расставленного капкана. Если срывается соглашение об ассоциации (а после демарша Януковича оно потеряло для Запада всякий смысл), то остаётся возможность прямого втягивания России в украинский гражданский конфликт. Если срывается и этот вариант, тогда есть возможность задушить Москву санкциями (впрочем санкции предусматривал любой из вариантов). Запад проиграл потому, что руководствуясь идеологической оценкой российских возможностей (в том числе и информацией, которую поставляла российская пятая колонна) недооценил реальный масштаб и прочность российской экономики. В 1941 году Гитлер сказал, что «никогда не начал бы эту войну», если бы знал, что у СССР столько танков. Вот и Запад вряд ли бы полез в санкционную конфронтацию, если бы мог хоть на минуту представить, что Россия выдержит санкции без серьёзных общественных потрясений, да ещё и не без успеха попытается обернуть некоторые из них себе на пользу. С того момента, как стало понятно, что санкционная политика себя не оправдала задача России ��аключалась в том, чтобы не дать Западу сорваться с украинского крючка. С этого времени Украина становилась расходной статьёй и яблоком раздора уже для Запада. И с каждым годом всё больше. В 2014 году я писал о том, что Украина не в состоянии существовать, как целостное государство с той властью, которая установилась после переворота. Дожидаясь победы в санкционной войне Запад продлил агонию Украины, влив в неё некоторое количество (порядка 25-30 миллиардов долларов) денег и оказав политическую поддержку, направленную прежде всего на внутреннюю стабилизацию режима, который был готов развалиться под грузом собственных противоречий уже в первый год своего существования. Впрочем, к концу 2015 года Запад понял, что его надежды беспочвенны и быстро свернул финансовую поддержку. Но к этому моменту уже больше года действовали минские соглашения. Создавая нормандский и минский форматы Запад рассчитывал на то, что в их рамках он будет принимать капитуляцию России в украинском кризисе. В начале 2016 года выяснилось, что оба формата являются политико-дипломатической ловушкой, не дающей уже самому Западу просто забыть об Украине, сделав вид, что ничего не было. Более того, когда к средине 2017 года ЕС практически обнулил своё участие в обоих форматах, под предлогом того, что украинские власти абсолютно недееспособны, США вынуждены были сами занять за столом переговоров место своих союзников. Теперь у нас ситуация аналогичная той, что складывалась вокруг Сирии в 2012 году. Тогда Россия предлагала Западу широкий компромисс по сирийскому вопросу в рамках женевского формата. США отказались, рассчитывая победить и сейчас сирийское урегулирование происходит в Астане без США и вопреки США. Сегодня США, отчётливо понимая, что украинская власть больше не будет поддерживаться ЕС и не собираясь вкладываться в поддержку Украины сами, пытаются выторговать у России уступки в украинском урегулировании, давая понять, что когда Украина посыплется, Москва столкнётся с непрогнозируемой ситуацией. Но Россия жёстко стоит на условиях минских соглашений и не планирует их менять. Почему? Потому, что Минск говорит о необходимости федерализации Украины, для чего необходимо принятие новой конституции, а по сути переучреждение украинского государства. Но о необходимости автономии для национальных меньшинств Украины (той же федерализации) говорят и венгры. А поляки требуют отказа украинской правящей верхушки от нацисткой идеологии и её самоочищения от нацистов, что в принципе невозможно. И тоже вспоминают «польский Львов». Румыны громко не выступают, но политические контакты свернули и договорились с венграми о взаимодействии. Это всё страны ЕС. А в ЕС сейчас достаточно противоречий, чтобы Германия и Франция спорили с ними ещё из-за какой-то Украины, которую никто не хочет содержать, но некоторые члены ЕС не против поделить. Единственный международно-правовой документ, в рамках которого сейчас можно вести дискуссию о судьбе остатков Украины — минские соглашения. В их рамках Франция, Германия и Россия приняли на себя обязательства гарантов в украинском урегулировании. Не обязательства сохранить у власти Порошенко или киевскую Раду, но способствовать урегулированию украинского кризиса. Кроме того, эти соглашения были подписаны главами ДНР (Захарченко) и ЛНР (Плотницким). Если в Киеве центральная власть исчезнет или потеряет легитимность, то Захарченко и Плотницкий останутся единственными законными представителями Украины, с которыми вели переговоры страны-гаранты. Они не в меньшей мере, чем Венгрия, Польша или Румыния могут выдвигать претензии на любые украинские территории (а на какие-то могут и не выдвигать). Так что в момент близящегося распада Украины у России остаётся переговорный механизм, в котором участвуют республики (кстати, от Украины не отделявшиеся) и ЕС. Более того, остатки Украины становятся проблемой не только России, но и ЕС. Так что пытаясь выжать из украинского кризиса хоть какой-то профит США рискуют оказаться в той же ситуации, в которой они уже оказались в Сирии (астанинский формат есть, а Вашингтона в нём нет). Как видите, правильное определение врага (и его целей, разумеется) даёт хороший шанс на победу в современной гибридной войне, насколько бы ни был силён этот враг. Дело в том, что как это ни обидно звучит для многих стран и народов, Сирия, Украина, Турция и даже целый ЕС в этой войне расходный материал. Они могут занять правильную позицию, как Турция после попытки государственного переворота, и тогда не только их суверенитет будет сохранён, но и претензии на существенную роль в своём регионе могут быть удовлетворены. Они могут занять неправильную позицию (как Украина). И тогда исчезнут, как она исчезает. Саудовская Аравия сейчас пытается спешно оставить неправильную позицию и перебежать на правильную сторону. Её внутриполитические потрясения (аресты принцев, министров, практически дворцовая революция) показывают какой это сложный и опасный процесс (особенно, когда ты слишком долго был на неправильной стороне). Проблема большинства нынешних государств заключается в том, что не только ментально, но и технологически они находятся ещё в ХХ веке. Кстати, противоречия ЕС — не прос��о противоречия между богатым Севером и бедным Югом, это противоречия между политико-экономическими системами XXI века, которые как Франция и Германия вполне готовы участвовать в гибридной войне, хоть и не имеют достаточного ресурса, чтобы играть в ней ведущую роль, и восточноевропейцами, которые находятся либо в конце ХХ века (Польша, Чехия, Венгрия), либо и вовсе в XIX (Прибалтика, Румыния, Болгария) и, мысля соответствующими категориями, страдают в страхе перед возможной оккупацией своих никому не нужных территорий, с разбегающимся населением. В современном мире, в котором боеголовка может быть доставлена прямо в форточку Белого дома, а информационный и военный контроль осуществляется без физического присутствия, нет необходимости занимать и удерживать территории, ублажать их население, создавать инфраструктуру (необходимую хотя бы для обеспечения войск) и т.д. Достаточно контролировать ключевые торговые пути, источники сырья, технологии и производство и вас может даже не интересовать как к вам относятся в какой-нибудь третьеразрядной стране (латиноамериканцы всегда не любили «гринго», но пока не возникла торгово-экономическая альтернатива в виде БРИКС безоговорочно подчинялись США). Контроль над рынками сбыта и рынками рабочей силы позволяет как угодно и совершенно бесплатно манипулировать политикой стран с ограниченным суверенитетом. А контроль над информацией обеспечивает правильную картинку в глазах несчастного населения несчастной страны. Именно поэтому, хоть все украинские президенты проводили прозападную политику и выполняли рекомендации Запада, народ считает, что это они виноваты в том, что он плохо живёт, а Запад мечтает украинцев облагодетельствовать, но киевские политики не дают. А ведь давно уже можно было бы задуматься над тем, что если за 25 лет похода в Европу пришли в Африку, то стоило бы компас проверить. Ростислав Ищенко

0 notes

gecumsblanev1976-blog · 7 years

Text

глицин с витаминами группы в инструкция

———————————————————

>>> Получить файл <<<

——————————————————— Все ок! Администрация рекомендует ———————————————————

попробовал, очень понравилось. чувствуется эффект сразу после первого приема. Действительно повышается физическая работоспособность) ## ГЛАВНАЯ-Столетие здоровья - Интернет магазин В нашей стране исследования в области создания трансгенных животных проводятся во Всеросийском институте жиров и во Всеросийском НИИ мясной промышленности. ### Компоненты питания Необходимое количество вещества накапливалось на 7–8 день приема — вот тогда–то фенортопил вступал в свои права. Хотя и в первый прием наблюдалось улучшение самочувствия. #### Мумие: применение, состав, лечение, противопоказания, цены Получение органических кислот с помощью микроорганизмов началось в 75-85 гг. ХХ века. Пищевые кислоты до этого выделяли в ограниченном количестве из естественных источников. Лимонную кислоту – из сока лимонов, винную – из винного камня (отхода винодельческого производства). 7. Обработка сока: уменьшение вязкости облегчение изготовления концентратов упрощение процедур осветления, фильтрования и стабилизации сока. 69. Способы ферментации: аэробная и анаэробная, глубинная и поверхностная, периодическая и непрерывная, с иммобилизованным продуцентом. короче. моё мнение - фенотропил - кому как..пью неделю - да, успокаивает хорошо. работоспособность повысилась - не скрою. но, хожу как в тумане всё- нервный тик так и не прошёл. но, у меня ещё дико болят зубы. может и это влияет на действие тоже , три дня пью фенотропил в утра - до 8-ми сплю. а потом - нормально. лучше его пить пораньше. Завершается цикл роста и развития популяции в замкнутом объеме VII фазой, характеризующейся отмиранием и автолизом микроорганизмов, которая называется фазой отмирания. На этой стадии биомасса клеток значительно уменьшается, так как запасные вещества клетки исчерпываются. Доставка осуществляется в течение 79 часов после обработки вашего заказа в рабочие дни (пн-пт) с до . Если заказ сделан в выходные или праздничные дни, доставка производится в первый рабочий день, следующий за выходным. Макс, не понимаю. Мне 66-й год пошёл. Последние 75 лет жизнь идёт как заведенная пластинка: подъем в , пробежка 85 минут, завтрак, кружка (не чашка!) крепчайшего кофе, душ контрастный и бегом на работу. В начало рабочего дня. В - вываливаюсь с работы как выжатый лимон. Начинаются семейные заботы и радости. О препаратах для мозговой деятельности, о самокопании, созерцании себя даже думать некогда. Думаю, основная масса людей живёт как я или ещё напряженнее. Не негодяй тоску, оторви сиделку от сиденья и займись полезным делом.

0 notes

amona-re · 7 years

Text

Краткая история ленинградского самиздата. Кто виноват и что делать, если не печатают?

(В. Маяковский, “Во весь голос”)

Эпоха толстых художественных журналов и культурничества в духе титанов Лосева, Лотмана, Лифшица, Вайля, Якобсона и пр. — кончилась. Обыденное мышление скручено виртуальной сетью. Сознание воспринимает только потоки ярких картинок. Иногда на больших скоростях довольствуется порциями сухого информативного вирусного контента.

Культура, как и общество, рассыпалась на множество разнородных элементов. Где молодая интеллигенция — не очень понятно: мечтает уехать? Ловит попутки и живёт в опустевших мертвых городах вдоль трассы М5? Просиживает в офисах и гос структурах лучшие годы юности под девизом: “наша молодость пройдет по факту: получите, распишитесь, досвиданья”? Занимается спортом? Акционизмом? Потребляет или тянет ярмо бытовых проблем, одиночества, пессимизма, самобичевания и т.д., утешаясь антидепрессантами, транквилизаторами, ноотропами, эйфоретиками, стимуляторами, галлюциногенами, “Путинкой” и субъективным безумием, которое не вдохновляет, не интересует и не восхищает?

Столкновения между римлянами и христианами, Великая Французская революция,гражданская война в США, “вскрытие” Японии в XIX веке и другие грандиозные сражения за язык, право голоса и вольную речь, в которой излагаются манифесты отдельных героев, малых обществ и целых народов – были не менее кровавыми и категоричными чем войны за экономические ресурсы. Более того, борьба за язык и свободу окутана ореолом трепетного восторга и восхищения: здесь есть свои герои с вырванными полыхающими как у Данко сердцами и глазами врубелевского Демона. Это касается не только Вольтера и Робеспьера, Кундеры и Хэмингуэйя, Заболоцкого и Ахматовой, Пастернака и Солженицына. В отечественной истории ХХ века существует беспрецедентная литературная практика самиздата – маргинальная культурная традиция, рожденная из духа романтического сопротивления и подарившая литературе таланты, которые, в отличие от классики золотого и серебряного века, недооценивают, рассказывая о ней фрагментарно или как о собрании антисоветских текстов. Антисоветским самиздат был лишь постольку поскольку, и критика власти была отнюдь не центральной задачей. Пафос состоит в том, что это был подлинный и активный литературный и культурообразующий процесс, требующий от участников изобретательности (а вы могли бы додуматься тиражировать музыку на рентгеновских снимках или тексты на стекле, которое можно устанавливать в фотоувеличитель, делая энное количество копий для себя и своих друзей?), участия в коллективном творчестве и игре, выходившей за пределы диктаторских законов, мобилизации интеллектуальных сил, энергии и других жертв. И это, пожалуй, интереснее социальных сетей.

Это была потребность, подготовленная революционной марксистской идеологией – быть активными субъектами истории, жить не только для себя и в моменте, сопротивляться насилию и рабству, иметь мужество пользоваться своим умом и открыто выражать несогласие. Или по крайней мере выражать несогласие за закрытыми от КГБ дверями и амбивалентными намеками, делая культ отнюдь не из политического протеста, но из частных утопий и идеалов, в которые верило поколение дерзких и смелых идеалистов.

Предпосылки

Согласно декрету большевиков о печати от 28 октября 1917 года запрещались к публикации, хранению и распространению “контрреволюционные издания” - вследствие этого пострадали многие деятели “белой” культуры: интеллигенция и толстые журналы, такие как “Вехи” и “Русская мысль”. В “Литературе и революции” Л. Троцкий выступает с разгромной критикой эстетствующих литераторов,”продвигает” страстных певцов и апологетов-романтиков революции, которых перечисляет поименно, а о бытности и судьбе толстых журналов пишет:

“Господство «толстого» журнала было эпохой, когда русская интеллигенция делала историю промежду себя. Крот глубоких подземных общественных процессов работал страшно медленно, — идейная жизнь интеллигенции сводилась к тому, что она предвосхищала будущие кротовьи пути, мысленно вела эти пути в пространство истории и на предвосхищенной линии строила свою «программу»...

Надо, разумеется, точно условиться насчет понятий. Когда мы говорим о «толстом журнале» как об общественно-литературном типе, то имеем всегда в виду не просто периодически выходящие книжки, в которых критики критикуют, поэты слагают рифмованные строки, профессора рассказывают о новых течениях в естествознании, — нет, мы имеем в виду журнал как духовный фокус известной общественной группировки, как некий киот завета, словом, наш русский толстый журнал... Русскому журналу наступает конец тогда, когда наступает конец мессианизму русской интеллигенции.

Апофеозом советской цензуры стал сталинизм, и здесь следует вспомнить пример расправы над журналами “Звезда” и “Ленинград” в 1946 г. На данном этапе не только исключалась частная издательская деятельность, но и не предусматривалось ��раво выпуска книг авторами за свой счет.

Борис Иванов в этой связи отмечает: «Советскую издательскую практику можно было представить в виде одного Главного издателя, который на одной шестой нашей планеты решал, что издавать, а что нет. При этом он помнил, что было издано ошибочно «до рождества» Советской власти, что было издано без его ведома уже в его бытность. Он имел право также вести антииздательскую деятельность – то есть изымать из книгохранилищ, домашних собраний, из личного потребления как полиграфическую продукцию, так и то, что еще только могло быть опубликовано без ведома Главного, как то: рукописи произведений, дневники, личные письма, документы, и определял суровые меры наказания”.

(Анатолий Найман, “Кратер”)

50-е — 60-е годы

Куратором работы ЛИТО был Союз писателей. Не смотря на официальный и номенклатурный характер этих учреждений, здесь встречались либерально и критически м��слящие молодые литераторы из Ленинграда и области, которые принимали на себя удары и давление официальной пропаганды. Большинство из них в конечном счете порвали с официозом.

В 1960-е годы внутри советской контркультуры развивается еще одно направление – «музыкальный самиздат». Его лидер Борис Тайгин (псевдоним – Борис Павлинов) был осужден за изготовление граммофонных записей «буржуазного репертуара» на использованных рентгеновских снимках, т.е. за «музыку на костях», и отбывал срок в лагере. По его завершению Тайгин стал собирать труднодоступные классические тексты Гумилева, Заболоцкого, Цветаевой, Сельвинского, а также молодых авторов и издавать их (перепечатывать на машинке, переплетать в сборники) под знаком собственного издательства «Бэ-Та». В 1962 –1964 гг. были изданы произведения Дмитрия Бобышева, Якова Гордина, Натальи Горбаневской, Евгения Рейна и других современных поэтов. Сборник стихотворений Николая Рубцова «Волны и скалы» был напечатан Тайгиным с помощью нелегально добытых типографских литер, и это помогло молодому поэту поступить в московский Литературный институт. Публиковались и произведения Иосифа Бродского, преимущественно за рубежом, пока сам автор находился в ссылке в Архангельской области (1965 г). После встречи Бориса Тайгина с поэтом Константином Кузьминским, они совместными усилиями выпускают поэтический альманах «Призма» (1961, 1962) тиражом 100 экземпляров. Издательская деятельность Тайгина и Кузьминского положила начало систематическому сбору и хранению литературных текстов. Этот подход предопределил дальнейшее развитие самиздата и прочно укрепился в ленинградской неофициальной культурной среде.

Под конец «оттепели» - судебный процесс по делу Иосифа Бродского. Опала неофициального поэта началась с публикации фельетона «Окололитературный трутень», напечатанного в газете «Вечерний Ленинград» в 1963 году. 13 марта 1964 г. он приговорен к 5 годам принудительных работ по указу «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда и ведущими паразитический образ жизни». Дело получило широкую огласку и вызвало небывалый резонанс в СССР и за рубежом, поскольку в защиту поэта выступили влиятельные деятели культуры и науки. Благодаря самиздату и публикациям его произведений на других языках, популярность Бродского быстро перешагнула границы Ленинграда.

В 1969 году Александр Солженицын был исключен из Рязанского отделения союза писателей за свою общественно-политическую позицию и публикацию произведений на Западе. 1 августа 1973 года КГБ задерживает машинистку Елизавету Воронянскую, которая по просьбе Солженицына перепечатывала «Архипелаг ГУЛАГ». Вернувшись с пятидесятидневных допросов, измученная пожилая женщина покончила с собой. В глазах КГБ «Архипелаг ГУЛАГ» стал главной антисоветской книгой, поводом для обысков и арестов за хранение и распространение по ст. 70 УК (антисоветская агитация и пропаганда). На московских и ленинградских деятелей культуры, причастных к судьбе Солженицына, обрушились репрессии. Исключение из Союза писателей для многих фактически означало запрет на профессиональную литературную деятельность, хотя �� было одним из самых мягких наказаний. Этот период – стал временем расправы над шестидесятниками, которая стала возможной благодаря поддержке Союза писателей. Этот период особенно остро актуализировал вопрос о цене и пределах допустимого нравственного компромисса с властью ради писательской карьеры. Это был важный урок для нонконформистской части молодого литературного поколения, в среде которого вырабатывалось острое неприятие официального истеблишмента, шли энергичные поиски духовных ориентиров.

Малая Садовая, Сайгон, коммунальные квартиры

«В целом общее количество так или иначе знакомых между собой на Малой Садовой к середине 70х насчитывало от двухсот до трехсот человек». Это были не только «свободные художники», но и благодарные слушатели и зрители, приятные собеседники. В апреле 1965 года группа «малосадовцев» выпустила художественно оформленный машинописный альманах стихов и прозы «Fioretti» («Цветочки»), редактором и составителем которого стал Александр Чурилин. В предисловии к изданию было написано:

И далее следовали строки из Шекспира:

Хеленукты были близки по духу обэриутам. В литературном творчестве и в своих публичных выступлениях они фокусировались на абсурдизме, обыгрывали расхожие словесные клише и канцелярские штампы, пародировали общеизвестные литературные произведения. В их дискурсе возвышенное нарочито сочеталось с примитивным. Стихи, лаконичную прозу и пьесы, называемые «драмагедиями», Хеленукты писали коллективно. Незадолго до выхода манифеста Эрль и Миронов наладили дружеские связи с московской группой неофициальных авторов СМОГ (Смелость. Мысль. Образ. Глубина. или «Самое молодое общество гениев»)и участвовали в ее самиздатском альманахе «Сфинксы».

К 1973 году завершилась история «малосадовцев» и эстафетная палочка самиздата перешла к заведению Сайгон на углу Невского и Владимирского проспектов. Первоначально кафе называлось «Подмосковье», поскольку над ним, на втором этаже располагался ресторан «Москва». Смена названия связана с войной во Вьетнаме, репортажи о которой не сходили с первых полос газет того времени.

В 60е гг. еще одним центром неформальной культуры была комната поэта Константина Кузьминского на верхнем этаже флигеля во дворе между Галерной улицей и Конногвардейским бульваром. Здесь проводились литературные чтения, вечера, выставки живописи и фоторабот, печатался самиздат. Сам Кузьминский получил известность как поэт и знаток ленинградской неофициальной культуры, собиратель литературных текстов и пропагандист свободного искусства.

70-е — 80-е годы

Итак, к особенностям сложившегося нового культурного движения можно отнести следующие черты и грани:

- институционализация контркультуры, которая способствовала пониманию ее дискурса и пафоса

- разрыв части творческой интеллигенции с научными и культурными госструктурами

- третья волна эмиграции: публикации и выставки неофициальных произведений за рубежом

В это же время выходит философско-религиозный журнал «37», названный по номеру квартиры, которую снимали супруги Виктор Кривулин и Татьяна Горичева напару с Львом Рудкевичем по адресу Курляндская ул., д. 20 (кВ. 37). В основу журнала легли материалы семинаров по религиоведению и философии. При «37» существовали также отделы прозы, поэзии, переводов, критики, публицистики и хроники культурной жизни. Кривулин полагал, что центральной задачей журнала была не манифестация факта существования неофициальной культуры, а определение границ дозволенного свободного высказывания. Буквально: «обозначить пределы интеллектуальной свободы человека в тогдашних условиях».

Под нажимом КГБ многие из этих журналов прекратили свое существование.

Самиздатовские квартирники и университетская среда

12 декабря 1977 года в «Музее современной живописи», который располагался в квартире супругов Марины Недробовой и Вадима Нечаева (Среднеохтинский пр. д. 55, кв. 58), состоялась конференция «Нравственное значение неофициальной культуры». Позже несколько конференций было проведено журналом «Часы». В качестве примера тем докладов участников можно привести: «Культурное движение как целостное явление» Бориса Иванова, «Вторая культура глазами социолога» Иосифа Бакштейна, «Зачем нужен художник» Бориса Гройса, «Неофициальное искусство: развитие, состояние, перспективы» Виктора Антонова и др.

Преодоление пустыни духовного атеизма

В конце 1970х гг. участники семинара по проблемам религиозного возрождения, организованного Александром Огородниковым, выпустили единственный номер журнала «Община», который стал результатом нескольких лет работы. Большую часть журнала составляли религиозно-публицистические и богословские материалы. Кроме того, в нем была опубликована поэма Даниила Андреева «Ленинградский Апокалипсис» и отрывок из книги «Роза Мира». Поворот в сторону пробуждения религиозного сознания отразился и на творчестве поэтов того времени. Особенно ярко это прослеживается в творчестве Дмитрия Бобышева, Елены Игнатовой и Олега Охапкина. В прозе религиозная тематика и мотивы отражены в меньшей степени, при этом традиционная церковная эстетическая система и вовсе была сведена к нулю. На первое место выходит космизм, а также проблематика индивидуального пути и духовных поисков.

Так складывалась и высокопрофессиональная среда литературоведов.

Интерес к истории и гений места

Одним из основных направлений самиздата была история и краеведение. В толстых самиздатских журналах появлялись интересные и фундаментальные материалы типа «Культура-2» В. Паперного (об истории советской архитектуры 1932 – 1954 гг.), «Некоторые проблемы русской консервативной мысли 15 – 18 столетий» А. Янова, «История, эстетика и политика» А. Степанова (структурный анализ политической истории России 20 века) и др.

Тамиздат и третья волна эмиграции

Третья волна придала новый импульс и книгоиздательскому делу. В американском городе Анн Арбор (штат Мичиган, место жительства, а также писательской и профессорской карьеры Иосифа Бродского)славистами Эллендеей и Карлом Профферами было основано издательство «Ардис», в котором начался массовый выпуск книг на русском языке – неопубликованных в СССР произведений классиков ХХ века и представителей новой неофициальной культуры: от Владимира Набокова до Андрея Битова, Иосифа Бродского и Сергея Довлатова. Супруги Игорь Ефимов (один из участников сборника «Горожане») и Марина Рачко основали издательство «Эрмитаж», которое располагалось сначала в Анн Арборе, а потом в Энгвлуде (штат Нью-Джерси). В этом издательстве вышло несколько десятков книг поэзии, прозы, философии, среди которых повести Сергея Довлатова, стихи Льва Лосева и Михаила Ерёмина, коллективный сборник «Поэтика Бродского». Здесь выходили в свет крамольные ��роизведения официально признанных советских писателей, например, «Сказка о Тройке» и «Гадкие лебеди» братьев Стругацких, сборник «Летучий голландец» Виктора Сосноры, стихи Булата Окуджавы и Беллы Ахмадулиной. Их можно было встретить на книжных прилавках под марками небольших издательств типа «Беседы» или «Посева» (одно из старейших эмигрантских издательств во Франкфруте-на-Майне). Таким образом, понятие тамиздата (книги и журналы, публикуемые неофициально за пределами СССР)прочно вошло в лексикон контркультуры 1970х.

«Горком должен объединить литераторов, произведения которых отвечают общим профессиональным критериям; обладать правом составлять сборники из произведений членов Горкома и правом рекомендовать к публикации произведения отдельных авторов; предоставлять членам Горкома защиту от обвинений по закону о тунеядстве. В круг обязанностей не следует включать такие, которые прямо или косвенно содержат указание, каким художественное произведение должно быть. Литератор – гражданин, он обязан подчиняться законам государства, а не цеховым требованиям, так и его личное достоинство не должно определяться цеховой моралью».

Перестройка: легализация и смерть самиздата

Самиздат состоял еще из корпуса бардовской (туристической, авторской) песни, рок-музыкальной поэзия, а также блатного литературного фольклора, но это уже другая, не менее длинная и интересная история.

Источники:

#essay #literature #history #made in ussr #russia #samizdat #art

0 notes

vovamayskiy · 7 years

Text

Smartphones News & Games

New Post has been published on https://androidlenovo.ru/2017/05/18/igry-pro-vtoryu-mirovyu-dan-yvajeniia-ili-pliaska-na-kostiah-veteranov/

Игры про Вторую мировую: дань уважения или пляска на костях ветеранов?

В конце апреля, аккурат к годовщине победы, Activision анонсировала новую часть Call of Duty под кодовым названием WWII. Экшены о Второй мировой всегда привлекали не только геймеров, но и многочисленных критиков. Одним сама мысль о подобных видеоиграх кажется святотатством, других возмущают исторические неточности, третьи считают, что условная Medal of Honor не может научить молодое поколение ничему хорошему. Редакция 4PDA решила отыскать специалистов и поговорить об этичности игр, посвящённых самому кровавому конфликту XX века.

На наши вопросы отвечают:

Алексей Алексеевич Скворцов — кандидат философских наук, доцент кафедры этики философского факультета МГУ. Алекс Кершоу — военный историк, журналист, почётный полковник 116-го пехотного полка армии США, автор нескольких бестселлеров The New York Times.

Главная задача шутера — развлекать, вызывать у человека эмоции. Но как быть с осквернением памяти павших? Ведь некоторые полагают, что авторы игр о войне превращают чужое горе в аттракцион с отстрелом нацистов. Этично ли создавать подобные произведения?

Алекс Кершоу: Не вижу ничего постыдного, страшного и неэтичного в том, чтобы делать экшены про Вторую мировую. А ещё стрелять по нацистам — это весело!

Алексей Скворцов: Когда кто-нибудь пытается выносить оценки «этично» или «неэтично» каким-либо явлениям или предметам, важно избегать морализаторства — то есть однозначных, безапелляционных суждений, основанных лишь на субъективном настрое.

Компьютерные игры, нравится это кому-то или нет, — неотъемлемая часть нашей реальности. Ими увлекаются миллионы людей и многие тысячи заняты производством. Считать их однозначным злом или банальным увеселением — неправильно. Сложилась целая культура, которую надо внимательно исследовать. На философском факультете МГУ даже действует лаборатория по изучению электронных развлечений. И там находят столь глубокие (в том числе и моральные) основы, что становится ясно: некоторые игры — не менее интеллектуальны, чем философские трактаты.

Поэтому на вопрос «Допустимо ли делать шутеры о Второй мировой?» я бы ответил утвердительно. Эта война является не только главным событием ХХ века, но одним из важнейших потрясений в истории человечества. И хотя уже минуло больше 70 лет со дня её окончания, интерес к теме не угасает. Выходят новые книги, фильмы, театральные постановки, музыкальные произведения.

Почему же война не может стать предметом игры? Только потому, что обыватель считает этот вид искусства увеселением? А фильмы и книги о войне, особенно популярные, — они далеко ушли от развлечения? И все ли трепетно хранят память о трагедии? Это тоже творческий мир, который имеет право осмысливать историю. Да, это продукт массовой культуры. Однако нет сомнений, что авторы приложили немало усилий для приближения сюжета и действий к реальности.

Насколько удалось — другой вопрос. Такого рода произведения могут существенно мотивировать молодых людей на изучение прошлого. Обязательно найдутся те, кто, поиграв, зароются в книги, кинохронику, мемуары и посмотрят на этот конфликт по-другому. Мне приходилось общаться с геймерами, которые серьёзно изучают исторические события, отражённые в их любимых хитах.

Пробуждение подобного интереса — первый серьёзный аргумент в пользу этической приемлемости той же Call of Duty. Второй аргумент — её идеология. В тизере звучат такие выражения, как «час самопожертвования», «битва с тьмой», и само название («Зов долга») говорит о необходимости защищать родину. Нам напоминают, с каким ужасным злом столкнулось человечество и какой страшной ценой досталась победа.

Но если геймер во время прохождения отвлечётся от контекста и воспримет всё как «парк развлечений»? Не перечёркивает ли эта ситуация героического бэкграунда, к которому стремились разработчики? По крайней мере, создатели сделали всё возможное, чтобы их аудитория не могла ощущать себя отстранённо или нейтрально по отношению к переломным моментам истории.

Должны ли быть этические ограничения? На мой взгляд, они очевидны. Не хотелось бы, чтобы отчётливо мелькала нацистская символика или звучали расистские лозунги времён Третьего рейха. Это очень болезненная тема, которая может оскорбить чувства многих. Но как раз здесь германский нацизм представлен как радикальное зло, которое надо искоренять.

Есть ли события в истории человечества, которые ни в коем случае не должны освещаться в видеоиграх? Но для ответа придётся задаться следующими вопросами. А существует ли то, что не должно становиться предметом отражения современного искусства? Или, к примеру, о чём нельзя снимать кино и петь песни? На мой взгляд, абсолютных моральных запретов нет. Речь может идти только о нравственных ограничениях того, как это может быть показано. Наверное, все согласятся, что демонстрация ужасных трагедий в комедийном ключе будет оскорбительной. Но рассказ о самих трагедиях имеет важное просветительское значение и служит предупреждением для последующих поколений.

Создатели Call of Duty и других популярных милитари-шутеров — американцы. Тем не менее первые части серии содержали эпизоды от лица британского и советского солдата. Многие критики считают, что правдоподобно отобразить историю советских воинов западные разработчики не способны в принципе. Может ли культурный барьер между двумя странами и впрямь быть настолько глубоким? Допустимо ли рассказывать о подвигах одной стороны конфликта (например, об американской армии в Нормандии), игнорируя заслуги союзников?

Алекс Кершоу: Основная аудитория разработчиков и издателей — американская, и геймерам из США интереснее видеть вклад собственной страны в победу. Но, думаю, правильнее показывать все стороны конфликта.

Алексей Скворцов: Скорее, здесь подразумевается не культурный барьер, а недостаток знаний авторов о ВОВ. Изучать её — дело непростое и, возможно, недоступное для зарубежного геймдева. Но то, что разработчики сделали сценарии с участием советских войск, подчеркивает: они интересуются нашим участием в войне.

Мне кажется, что «монополии на страдания» быть не должно. Есть западные специалисты, которые глубоко изучили историю нашей страны, её трагические эпизоды, мировоззрение нашего народа. И многие чтят память русских солдат и преклоняются перед нашим подвигом. Также есть и отечественные учёные, вжившиеся в историю других стран. В Call of Duty Красная армия показана как сила, сражающаяся со злом, а значит, авторы признают наш вклад в победу.

Если вы хотите поведать объективную историю Второй мировой, ограничиваться рассказом только об одной стороне нельзя. Если же берёте более узкую тему, например, «Высадку союзников в Нормандии» или «Контрнаступление под Москвой», то необязательно подробно анализировать события, которые происходили параллельно, раньше или позже. Не думаю, что для видеоигр должны быть исключения.

Но иногда, насколько я знаю, геймеров возмущает другое. В западных произведениях неизменно демонстрируется превосходство американской и британской армий над советской. Получается, что и оружие у нас хуже, и солдаты не такие умелые и манёвры не продуманные. А штатовская армия почти совершенна и побеждает врага с большим преимуществом. Вот это достаточно неприятно и этически некорректно. Но, похоже, что выход здесь один — создать отечественный хит, где будет показана более объективная картина. И, конечно же, объяснять, что надо всегда критично воспринимать мнение американцев об их исключительности.

Любой шутер, как правило, подаёт ситуацию упрощенно. Есть ты, и есть противник, которого надо убить, не задавая лишних вопросов. Мешает ли это воспринимать события Второй мировой войны как сложные и неоднозначные, анализировать их для того, чтобы не допустить их повторения в дальнейшем?

Алекс Кершоу: Меня это не пугает — человечество до сих пор прекрасно отличало вымысел от реальности, и не думаю, что это изменится. Надо относиться к таким вещам проще — ведь это не университетский курс этики.

Алексей Скворцов: Дело в том, что эта игра другого жанра. Она не посвящена рассмотрению политических противоречий воюющих сторон. Это не стратегия, а боевик. Нам показывают войну глазами обыкновенного солдата — передают психологию, но не политику. И, к сожалению, эта психология такова, что есть мы и они, наши и враги. Ничего общего между комбатантами быть не может; враг — лишь объект для нанесения урона. В крайнем случае, исходя из соображений гуманности, неприятеля можно пожалеть и не добивать.

Кроме того, речь о борьбе со злом, с которым нельзя мириться, а следует только искоренять. Если учесть все особенности и тонкости боя, то у геймера едва ли сложится упрощённая картина той войны. Подросток, увлечённо проходящий подобный шутер, может узнать об этом конфликте значительно больше, чем взрослый, черпающий знания из популярных фильмов.

Благодаря современной массовой культуре Вторая мировая всё меньше начинает восприниматься как трагедия, и всё больше — как миф? Вредна ли подобная смена восприятия?

Алекс Кершоу: Не вижу в этом никакой проблемы. В конце концов, победа над нацизмом — это и есть самая настоящая победа над страшным злом, и именно так и стоит её воспринимать.

Алексей Скворцов: Даже самые крупные исторические события со временем обрастают мифами, это объективный процесс. Но мифы, как правило, не обесценивают явление, а, напротив, гиперболизируют его положительные, героические стороны. Так прошлое живёт в памяти народа. Немифологизированные эпизоды никто не помнит. Другое дело, что трагические мотивы со временем часто сглаживаются и реже вспоминаются. Например, в моём детстве День Победы в первую очередь воспринимался как «праздник со слезами на глазах» и во вторую — как великий успех страны. Теперь же два этих переживания поменялись очерёдностью.

Но Call of Duty, на мой взгляд, не избегает серьезных тем и даже стремится их подчеркнуть. Во-первых, нам показывают, что война — это бесконечный ужас, в котором мало романтики и ещё меньше красоты. Во-вторых, подчеркивают, насколько ничтожна жизнь солдата на поле боя и ценой каких жертв достигнута победа. Кроме того, погибают молодые люди, которые могли бы жить и жить, — но голос долга требует самопожертвования. Не заметить и не проникнуться этим настроением невозможно.

Несмотря на «взрослые» рейтинги (18+), в условную Call of Duty играют дети и подростки — школьники, которые знают историю в лучшем случае из учебников, ведь ветеранов уже осталось не так много. Есть ли угроза в том, что молодёжь узнаёт о прошлом таким образом — с помощью громкого, «безопасного» развлечения?

Алекс Кершоу: Я рад, что люди узнают из Call of Duty и ей подобных хотя бы о главных сражениях и о том, какая техника там применялась.

Алексей Скворцов: Сейчас невозможно представить, чтобы российский школьник не знал о самом чудовищном конфликте XX века. О нем говорят уже с 1-го класса, когда дети ещё не увлекаются столь сложными видеоиграми. Скорее Call of Duty ещё раз напомнит школьнику о тех событиях. И, учитывая восприимчивость подростков к мультимедийной реальности, именно это напоминание побудит его всерьёз заняться изучением прошлого. А то, что война преподносится в форме развлечения? Но ведь немало образовательных технологий используют игровые методики. Наивно полагать, что подростка может заинтересовать научное описание войны.

Хотя персонажи многих шутеров о Второй мировой — вымышленные, события там показываются зачастую реальные. Как вы думаете, уместно ли их использование в образовательных целях?

Алекс Кершо: Конечно! Так о Второй мировой войне узнают миллионы подростков, и как историк я этому рад.

Алексей Скворцов: Сама по себе видеоигра скорее отвлечёт от учебного процесса. Образование стремится формировать знания, а боевик такой цели не ставит. Но вот отдельные изображения, видеоролики — почему нет? При точной педагогической интерпретации они сформируют яркое представление у учащихся. Но, к сожалению, российская школа неохотно внедряет подобные методики. Картинки и фильмы, конечно, используются, но вот дать по ним задания, сформулировать правильные вопросы для обсуждения — такое по силам не каждому педагогу.

Ни один западный шутер, в котором есть русские персонажи, не лишен стереотипов. Например, советские сюжетные кампании в Call of Duty многое заимствуют у фильмов вроде «Враг у ворот» — голливудских лент, которые имеют мало общего с реальностью. Этично ли использовать грубые (и не очень) стереотипы, освещая трагические страницы прошлого?

Алекс Кершоу: Конечно, штампы частенько встречаются, и это не слишком хорошо. Но я бы не стал придавать этому большого значения.

Алексей Скворцов: К сожалению, стереотипы присущи не только обыденному сознанию, но и научному мировоззрению. Что уж говорить о массовой культуре? Когда-то знаменитый ирландский писатель Клайв Льюис заметил: каждый народ уверен, что его мужчины самые мужественные, а женщины — самые красивые. И это тоже стереотип, который не изменить.

Конечно, оскорбительные клише не могут быть этичными, их использование является показателем низкой культуры. Но, насколько я понимаю, любая новая игра пытается в чём-то превзойти предшественниц: например, переосмысливая бытующие стереотипы. Поскольку этот рынок очень конкурентен, то следует ожидать большей объективности, реалистичности отображения боёв. Навязчивые штампы будут восприниматься потребителями как показатель низкого уровня подготовки разработчиков. А высокий уровень достоверности обеспечит опора не на популярные фильмы, а на серьёзные исследования.

Беседовала Полина Есакова

Источник: 4pda.ru

0 notes

genealogyrus · 4 years

Text

Русский, не видевший Россию.

Кирилл Фумагалли (слева) с вратарём сборной Италии по футболу Джузеппе Казари (в центре) и художником-сюрреалистом Джоржо де Кирико. Он родился в Китае, плавал на китобойном судне в Исландии, одевал звёзд в Париже, чуть не умер от лихорадки денге в Таиланде, победил рак мозга в Италии. И при этом заявляет: «Я русский!» Кириллу Фумагалли 82 года. Он живёт в итальянском городе Бергамо, где держит небольшой магазинчик одежды. Его лагерный номер На стенах в его магазине висят портреты Николая II и царской семьи, с других фотографий в рамках смотрят красивые молодые люди в одежде середины ХХ в. – На этих фото моя мама Ольга Меленецкая и отец Кирилл Фумагалли, он итальянец по отцу и русский по матери – Ольге Островерховой, – рассказывает хозяин, седовласый синьор. – А вот это мои сёстры, одна тоже Ольга – моя двойняшка. Они всю жизнь говорили с мамой по-русски. Я тоже знал русский в детстве, но уже забыл.

Всю информацию о своих пред- ках Кирилл Фумагалли бережно хранит. В 16 лет я уехал из семьи. Сначала в Венецию, где окончил морскую школу. Затем поработал два месяца в Исландии на китобойном судне. Но с тех пор, когда увидел, как плачет белуха (а плачет она, как ребёнок!), не съел ни одного живого существа. Далее я отправился в Париж – мама уверяла, что там много русских эмигрантов и они мне обязательно помогут. Работал с Армани и Карденом, одевал Одри Хепбёрн и других звёзд. Кики (так Кирилла Кирилловича называют жители Бергамо) раскладывает передо мной пожелтевшие документы: «Мы, Николай Второй…» А вот генеалогическое древо, от руки начертанное на листке его матерью, – в нём переплетаются ветви его русских, грузинских и итальянских предков. Родился Кирилл в мае 1938 г. в Циндао в Китае, куда семья его матери бежала из Санкт-Петербурга после Октябрьской революции. – Они принадлежали к русской знати. Бабушка, Тамара Максименишвили-Турчелли, была из грузинского княжеского рода. Царь на Пасху приглашал в гости многие знатные семьи – провести неделю в Кремле. Родители моей мамы удостоились такой чести. Во время Второй мировой Кики оказался в японском лагере для интернированных. Он до сих пор хранит лоскут с иероглифами.

– Это мой лагерный номер. Я попал туда с мамой, отцом и сестрой, когда мне было 3 года. Пробыл там до 6 лет. К счастью, мы были все вместе. Эти лагеря нельзя сравнивать с немецкими концлагерями смерти. Жизнь в заключении я воспринимал как игру. Правда, мы голодали. Помню, поймали змею и несколько недель варили из неё бульон. Привык побеждать болезни Моя мама никогда ничего не боялась, утверждая, что всё написано за нас свыше, поэтому переживать нет никакого смысла. И я фаталист, это типично для русских. Когда заболеваю, просто прекращаю есть, ложусь в постель и пережидаю, когда высокая температура убьёт всех микробов. Я ведь привык побеждать болезни, – смеётся Кирилл Кириллович. – Два года назад, будучи в Таиланде, я подцепил инфекцию. Чем именно я заразился, не знал, но по традиции провёл дома четыре дня на голоде. Я не принимаю никаких медицинских препаратов, все «лекарства» вырабатываются в нашем организме. Пример мне подал мой пёс – однажды он съел яд, четыре дня пил только воду, всё время лежал, а потом поднялся как ни в чём не бывало. Пока валялся больной, ко мне приехал друг, я поднялся ему навстречу и на его глазах рухнул на пол. Он вызвал скорую помощь, меня отвезли в больницу и в крови нашли вирус лихорадки Денге. Врач позвонил моей дочери: «Мы не уверены, что ваш отец доживёт до завтра». Дочка летела всю ночь из Милана в Бангкок, в полдень добралась до больницы, влетела в мою палату, а я уже сидел на кровати как огурчик. Каким чудом я поправился? Наверное, судьба! А когда мне было 55 лет, я заболел так, что был уверен: вряд ли выкарабкаюсь – в диагнозе значилась онкология. Но я победил. Правда, рак съел мой гипофиз, но я научился без него контролировать количество жидкости и другие процессы в моём организме. Каждый день в течение многих лет, проснувшись утром, я благодарю судьбу, что подарила мне ещё один день жизни. Сон – маленькая смерть. Утро – магия, отдаляющая встречу со смертью, которую я вижу не как старуху с косой, а как прекрасную женщину, которая приласкает, закроет мне глаза и шепнёт: «Пришёл твой момент, милый». «Бросали камни в наши окна» В его магазине до сих пор стоит один из сундуков, с которыми его семья в 1953 г. прибыла в Бергамо. – Мы плыли в Италию из Шанхая три месяца. Бергамо чем-то напомнил маме её родной Петербург, и она заявила, что хочет здесь жить. Когда мы приехали сюда, вечерами боялись включать свет: местные бросали камни в наши окна. Жители Бергамо не терпят чужаков, а раз мы прибыли из Китая, то были для них «китайцами». Бергамо – непростое место. Сколько раз меня били только за то, что я не такой, как большинство местных мальчишек. Это сейчас, спустя 60 лет, меня все знают, а мэр города лично приветствует, встретив на улице, – продолжает Кики. – А ведь мой второй дед, Камилло Фумагалли, был итальянским дипломатом. Он женился на Ольге Островерховой, дочери консула царской России в Китае. Своего сына, моего отца, они назвали Кириллом. Мама после пережитого всю жизнь боялась возвращаться на родину. Все наши родственники сбежали от революции, многие погибли. Нас достали и в Китае. Коммунисты пришли в наш дом и хотели арестовать моего деда по маме Бориса Меленецкого, белого офицера. Он выстрелил себе в голову. И всё же моим первым языком был русский, я владел им в детстве свободно. Хотя мои русские бабушки предпочитали общаться со мной по-французски, все ваши соотечественники знатного происхождения знали этот язык. В школе в Китае (в английской колонии) нам преподавали на английском. Я говорил и по-китайски. В Италии в 15 лет выучил пятый язык – итальянский. Папа умер немного раньше мамы. Сказать, что они были счастливы, наверное, нельзя. Отец был из очень богатой семьи, единственный сын, избалованный. Он жил своей жизнью, гулял, возвращался, когда хотел, когда заболевал или оставался без денег. А мама растила четырёх детей. Я говорил маме: «Не пускай его больше». Но она отвечала: «Он нужен твоим сёстрам!» Когда отцу исполнилось 55, он вернулся к маме и больше не уходил. Иногда я приезжал к маме и сёстрам и однажды познакомился здесь с будущей женой. Она никогда не выезжала из Бергамо! Ни разу не навестила меня в Париже за те 12 лет, что я там работал. Как-то я решил устроить для неё романтический ужин, зажёг свечи. Но она велела их погасить, так как у них, бергамасцев, свечи зажигают только на похоронах! В конце концов мы развелись, и сейчас я наслаждаюсь одиночеством. Сам убираюсь, сам готовлю еду. Люблю гречневую кашу, вегетарианский борщ, рис, овощи. Каждые 10 лет я кардинально менял деятельность: мне нужен стимул. Меня не пугали сложные экономические моменты. Я человек прямой и конкретный. Если работаю, погружаюсь в процесс целиком и полностью. Итальянцы – очень креативный народ, но мне с ними сложно – эти бесконечные шутки, разговорчики про женщин. «Давай закончим дела и потом поговорим!» – постоянно приходится просить сотрудников-итальянцев. Иногда я езжу в Милан играть в нарды с китайцами. Они играют на всё, очень азартны. Там я чувствую себя как дома – в детстве, в Китае. Хотя мой дом здесь, в Бергамо, в Верхнем городе. Нас здесь наверху 2300 населения. Я редко спускаюсь вниз, разве что по делам. Мы все знаем друг друга, помогаем бедным, старикам. Я и сам старый (смеётся), но не в душе. Кстати В середине 30-х гг. ХХ в. в Шанхае насчитывалось более 20 тыс.русских. В Циндао к 1935 г. проживали 600 русских эмигрантов. – Циндао – морской порт в заливе Цзяочжоувань (Жёлтое море, провинция Шаньдун), где находились курорты. Это место часто называли дальневосточной Ривьерой. Каждое лето туда приезжали десятки тысяч туристов и отдыхающих. Русская колония в основном занималась сдачей в аренду жилых помещений, – говорит доктор исторических наук, профессор Дальневосточного федерального университета Амир Хисамутдинов. – В начале 30-х гг. Циндао стал бурно развиваться. В планировке города применялись архитектурные идеи Ле Корбюзье. Застройка осуществлялась при участии архитектора Владимира Юрьева, который приехал сюда в 1924 г. Вначале он устроился на работу простым чертёжником, но быстро дошёл до должности управляющего техническим отделом большой иностранной фирмы. Затем В. Юрьев открыл собственную архитектурную мастерскую. «За это время, – писал журнал «Рубеж», – он принял ответственное участие в составлении проектов и постройке свыше 240 сооружений, среди которых можно назвать деловые здания, банки, театры, школы, госпитали, мосты, фабрики, частные дома…» У русских эмигрантов имелась своя гимназия, которая находилась в ведении Антикоммунистического комитета, учреждённого в Циндао (комитет дал указание соотечественникам забрать своих детей из иностранных учебных заведений и поместить в эту гимназию). Источник: https://aif.ru

Найдём информацию о ваших предках! Услуги составления родословной, генеалогического древа. Архивный поиск информации. Россия. Украина. Беларусь. Заказать родословную: https://www.genealogyrus.ru/zakazat-issledovanie-rodo.. Пишите: [email protected] Инстаграм: https://www.instagram.com/genealogyrus.ru/ Телеграмм: https://t.me/genealogyrusru https://www.genealogyrus.ru

https://www.genealogyrus.ru/post/%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9-%D0%BD%D0%B5-%D0%B2%D0%B8%D0%B4%D0%B5%D0%B2%D1%88%D0%B8%D0%B9-%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8E

0 notes

dima495 · 7 years

Photo

Дорогие американе! Как-то, на излёте ХХ века, известный Президент известной Страны в новогоднем обращении упомянул ставшей после этого классической фразу: «Я устал, я ухожу…». Сегодня фраза эта смотрится смешно и нелепо, но тогда, уверен, суровая часть олигархата, считавшая собственное положение незыблемым – почувствовала, скажем так, холодок. И не только в области спины, ниже поясницы – у многих тоже засвербило. Дальнейшие события показали, что неспроста. «Принуждение к работе на государство» длилось доброе десятилетие. Сегодняшние – или работают в канве интересов Российской Федерации, или – продают винишко в Лондоне, при этом скуля либеральные слоганы на бывшую родину. Как-то так. Те же, кто решил, что может быть иначе и «золотые девяностые» могут быть повторены, скажем так, про них уже лучше ничего… Остались мелочи вроде мажоритариев Юкоса, непонятки вокруг Чубайса и Кудрина, которые успешно лечатся «давосским шоком» и, разумеется, Дмитрий Анатольевич, бессменно работающий на благо, но с некими оговорками… К чему это всё? К Трампу. Потому, как сегодняшняя ситуация в США мне до боли напоминает то самое историческое ельцинское телеобращение. И реакция на выступление Дональда на инаугурации – вполне соответствует. Все, кто жировал все нулевые на росте прибылей ВПК, котировках «свободного рынка», QE и прочей «демократической» чухне – просто взвыли. А, для того, чтобы придать этому вою причитающийся социальный резонанс – в ход пошли лидеры общественного мнения. В Америке сразу же возникли собственные Макаревичи - Мадонны, Шевчуки – Де Ниро и даже Шендеровичи в лице оскароносного правдоруба Майкла Мура. Как говорится – вот чек, вот – спич, вот – белая ленточка в виде, простите, вагины… Это – при первом приближении. Параллелей – гораздо больше. Вернёмся в наши нулевые… Низкая демография, засилье приезжих гастарбайтеров, разруха в ВПК и Армии, соглашения о СРП в ведущих добывающих отраслях, зато – шикарные корпоративы с чёрной икрой в вёдрах, зато – попсовики-гастрорлёры первой линии – от сотни тысяч евро за выступление, зато – Москва лидирует по продаже Роллс-ройсов и «замкадыш» - это, пожалуй, один из самых мягких эпитетов, который доносится до остальной страны из за забора МКАД. Разумеется, коррупция цветёт, а наркомания – бьёт рекорды. Приходит Путин. Проходит – теперь уже – 17 лет. На выходе – сформировавшийся политический полюс с которым должны считаться все, кто предполагает предпринять хоть какое-то действие на глобусе. Оборона крепнет, заводы – развиваются, залежи – снова подконтрольны Государству. А олигархи, считавшие, что «развитие кормовой базы» - это не их тема – просто фамилии в исторической справке об ушедшей эпохе. 2017-й. В США, наплевав на все условности и сложившийся за эти 25-15 лет политес приходит Трамп. Дональд Джон Трамп. Для тех, кто не понял что это в США – Дональд услужливо создаёт картинку. Перед инаугурационной церемонией – идёт в баптистскую церковь, помолиться и, наверняка, пообщаться со своим другом-священником, известным тем, что, как бы это помягче… В общем, пастор плохо относится к пидорасам во всех проявлениях и этого на публике не скрывает. Мир любит знаки и Дональд сыплет ими напропалую: у него есть жена с которой он живёт в душа в душу много лет, у него прекрасные дети, при этом жена всем своим видом на инаугурации показывает собственное зависимое положение относительно мужа сияя, но, когда это необходимо – опуская глаза в знак покорности. В общем, на фоне жены Обамы это смотрится просто как домострой и форменный каюк неоконам и по этому направлению их интернациональной работы. А дальше – происходит вообще нечто невиданное. Трамп начинает выполнять данные на выборах обещания: отменяет ТТП, удаляет нафиг страничку про ЛГБТ с сайта администрации, подмахивает ворох бумаг про отмену Обамовых инициатив. Из последнего – утверждение проекта американо-мексиканской стены с одновременной заморозкой двухсот с гаком миллионов долларов, которые Барак выделил Палестине. К чему я это всё? К тому, что, на сколько я понял, у Трампа просто, в силу организации американской политической системы, нет возможности планирования на срок, больший, чем 8 лет. Отсюда – и быстрота с которой он вынужден воплощать то, что, уверен, им запланировано задолго до начала его избирательной кампании. Осознав схожесть процессов Ельцин-Путин и Обама-Трамп можно сделать сразу несколько предположений: 1. Тенденция Дурак (Дж. Буш мл.) – Цветной (Б. Х. Обама) – Женщина (Х. Клинтон) – ХЗ кто лишь бы в тренде (Или явный из ЛГБТ или же инвалид на всю голову) сломлена. У руля в США встал вполне себе WASP, по большинству личных критериев соответствующий как В.В.Путину, так и Си Цзиньпину с его, опять же, трогательной супругой (вспоминаем эпизод с пледом и саму особу). При этом абсолютное сходство не требуется. Иногда для возможности конструктивного взрослого общения вполне достаточно того, что у мужчин одинаковая сексуальная ориентация. Тут же – набор гораздо больший. 2. Трамп, как это ни странно при сумасшедшем долге, действительно будет укреплять армию, при этом или современное вооружение в работающем виде будет доходить до конечного потребителя – армии США, или – в США появятся новые Локхиды и Мартины, способные производить без распила. Остальным, привыкшим к лоббированию и коррупции – придётся с умилением вспоминать свои американские «тучные девяностые», но уже где-либо в другом месте, как вариант – всё тот же Лондон и винная лавочка. При этом армия США станет выполнять свою основную функцию – защита страны от врагов. Без надстроенной внешней «миссии на штыках». Она теперь Америке не по карману. 3. Судя по тому, что происходит у нас (и приняв схожесть процессов за их идентичность) – можно сказать, что Дональду Джоновичу придётся пойти на удешевление доллара (американских рабочих рук). Иначе конкурировать с ЕС в сфере высоких технологий не удастся. Второй вариант – создание нового экономического уклада с отрывом от всей Планеты на один шаг – это просто фантастика. Ни Китаю, ни России это не удалось, да и цели такой, как видно, не стоит. Все стороны оперируют существующими экономическими схемами и технологиями. Как сложит свой калейдоскоп Дональд Трамп сложный вопрос, но понятно, что это будет не прорывное-инновационное будущее. Причина – НИОКР следующего уклада это термояд, синтез и молекулярное приборостроение. Затраты – выше космических при потенциале выхлопа – аналогичном сумме уже имеющихся у человечества технологий. Длинновато. Пора итожить. Таким образом, не смотря на яркую харизму 45 президента Америки, можно с достаточной долей вероятности предположить, что выходки ПМСных Обамы и Киллари – в прошлом, наступает время спокойных обсуждений и тихих мужских договорённостей. Вагины от этого, разумеется, немного лютуют, но, увы и ах – вариантов у них нет. Не удивлюсь, если часть протеста финансировали люди Дональда Джоновича с целью спустить протест, что называется, «в гудок». P.S. Немного жаль смотреть на Де Ниро и Майкла Мура. Так же, как на Бориса Борисовича Гребенщикова и Юрия Шевчука. С другой стороны – в таких историях как эти, «враги существующей власти» всегда используют презервативы… А американские крики «Трамп это Путин» в принципе, от истины недалеки, правда, под немного иным углом. Путины теперь почти везде будут возникать, причина – народный запрос и исторически объективный процесс выживания человечества сложились в одно.

0 notes

vovamayskiy · 7 years

Text

GAME 3000 | 18+

New Post has been published on https://game-3k.ru/2017/05/15/igry-pro-vtoryu-mirovyu-dan-yvajeniia-ili-pliaska-na-kostiah-veteranov/

Игры про Вторую мировую: дань уважения или пляска на костях ветеранов?

На наши вопросы отвечают:

Компьютерные игры, нравится это кому-то или нет, — неотъемлемая часть нашей реальности. Ими увлекаются миллионы людей и многие тысячи заняты производством. Считать их однозначным злом или банальным увеселением — неправильно. Сложилась целая культура, которую надо внимательно исследовать. На философском факультете МГУ даже действует лаборатория по изучению электронных развлечений. И там находят столь глубок��е (в том числе и моральные) основы, что становится ясно: некоторые игры — не менее интеллектуальны, чем философские трактаты.

Есть ли события в истории человечества, которые ни в коем случае не должны освещаться в видеоиграх? Но для ответа придётся задаться следующими ��опросами. А существует ли то, что не должно становиться предметом отражения с��временного искусства? Или, к примеру, о чём нельзя снимать кино и петь песни? На мой взгляд, абсолютных моральных запретов нет. Речь может идти только о нравственных ограничениях того, как это может быть показано. Наверное, все согласятся, что демонстрация ужасных трагедий в комедийном ключе будет оскорбительной. Но рассказ о самих трагедиях имеет важное просветительское значение и служит предупреждением для последующих поколений.

Алекс Кершо: Конечно! Так о Второй мировой войне узнают миллионы подростков, и как историк я этому рад.

Беседовала Полина Есакова

Источник: 4pda.ru

0 notes