Вспоминала вчера Диму Мха (Мох)
А сегодня захотелось записать.
Он жил чуть поодаль от нашего лагеря, буквально в 5 минутах ходьбы глубже в лес, часто приходил к костру и проводил много времени в нашей компании.
Мох был хорошим человеком. Очень-очень добрый, неразговорчивый, тепло улыбался и создавал своим присутствием атмосферу уюта и добра. А еще он был зависимым. Он постоянно, буквально через день закидывался какими-то веществами. И это грустно. У меня вообще довольно резкое отношение к веществам, никогда не употребляла, не пробовала и вряд ли когда либо буду, особенно после того, что привелось увидеть там, в горах. И я даже не про конкретно этот случай, а в целом.
Ну так вот, как-либо говорить с ним на эту тему было бесполезно. Как и с большинством. Это его жизнь, его выборы. Я лишь со своей стороны делала свой выбор – в тяжелые моменты немного его поддерживать, по мере сил. Когда ему было плохо, бэд трип, трясло – выводила в более хорошие состояния, приносила мяту, давала питьевой воды и тд.
Однажды он похоже принял что-то совсем плохое. Возвращаясь домой на гору, где-то в 10 часов вечера обнаружила его босяком, в одних шортах под моросящим дождем у подножия горы. Мох стоял и растрерянно смотрел вокруг, хлопая широко раскрытыми глазами, зрачки на всю радужку. Взяла его за руку, спрашиваю: где твои вещи? где обувь? Мох не знал. Сказал что потерял телефон. Продолжая держать руку, потихоньку повела его наверх. В падающих листиках он видел бабочек, все время всплывали разные образы, и ему было очень сложно идти. Тропинка на гору не самая простая даже в обычном состоянии, но я справилась и сумела отбуксировать его. К слову, он был довольно крупным человеком, телосложение быка и густая черная борода.
Уже ближе к верху нашла его телефон среди упавших листьев и грязи. Каким-то чудом на самом деле, ибо шли мы без света. Еще повыше были его сандалии и одежда.
Все, довела до костровища и говорю – иди к своей палатке, дружочек, тебе нужно отдохнуть, да и мне тоже. Он пошел. Возвращается почти плача: не могу найти свою палатку, ее кто-то унес.
Быстренько нашла его палатку, уложила, притащила пятилитровку воды, напоила, посидела немного с ним, успокоила, оставила воду и ушла к себе. До сих пор помню как он лежал укутанный в спальник. Беспомощный, словно ребенок.
Придя в себя он очень меня благодарил. Даже когда уехал, с теплом меня вспоминал и говорил другим людям, что о нем никогда так никто не заботился. А у меня сердце сжималось. И сжимается. Страшно, что такое происходит. Что люди испытывают такое тотальное одиночество и бессилие. Что они прибегают к веществам. И, что не окажись я рядом, он вполне мог свалиться с обрыва или застудиться ночью, не сумев сообразить, в какой стороне дом.
Он уехал через какое-то время после этой истории.
А через год я узнаю, что в Крыму, на Фиоленте, на него свалилась большая скала и раздавила насмерть. Димы больше нет. Грустно, очень грустно.
Я не уверена что знаю зачем это пишу. Но это тоже часть истории. Пусть будет здесь.
26 notes
·
View notes