За окном мартовский Питер. Уже не такой холодный, и вовсе не потому, что весна, а потому что рядом любимый человек и целая ночь впереди за просмотром премии "Оскар".
Антон чаще засматривается на восторженного Арсения, чем следит за происходящим на экране.
В голове Шастуна сами собой рисуются кадры, как Арсений стоит на сцене и получает столь желанную награду. Хоть и долго к этому шел, несмотря на все препятствия, он смог, а Антон всегда в него тихо верил.
Он наклоняется к самому уху Попова, чтобы прошептать:
Арсений никогда не встречал человека, который любил обниматься так сильно как Антон. При встрече, по утрам, после долгого рабочего дня или даже в перерывах между съемками. Причем, казалось, что это желание было у него абсолютно бессознательным, потому что даже ночью Арсений то и дело просыпался от того, что Антон прижимался к его спине, а на талии лежала его рука.
И если первое время их отношений Арсений не понимал этой тяги и зачастую просто терялся, не зная, как реагировать, то постепенно он все же проникся его безграничной любовью к объятиям, а дома и вовсе не редко сам начал становиться инициатором.
Ведь было безумно приятно ощущать теплые руки, которые крепко обхватывали его за талию или плечи и притягивали к себе донельзя близко, чувствовать, как Антон выводил на его спине витиеватые узоры кончиками пальцев, тихо дышал, уткнувшись в макушку, или шептал ему всякие глупости в ухо, пока сам Арсений стоял, уткнувшись ему в шею, водил кончиком носа по линии челюсти, оставляя там поцелуи и, наконец, вдыхал поглубже уже родной запах Антона вперемешку с выветрившимся за день одеколоном.
Арсений искренне наслаждался каждым таким моментом спокойствия и безмятежности, когда он мог чувствовать себя миниатюрным, а иногда и немного хрупким в любимых руках, ощущать бесконечную поддержку и опору и просто знать, что Антон был рядом и пока не сбежал от него ни по каким делам. Хотя куда бы их не заносила нелегкая, все пути в итоге вели к тому, что Арсений вновь оказывался в родных объятиях.